Там мы прочтем: «Иисус явился тогда в образе Фомы и сел на ложе...» Читатель, увлекающийся логикой, сможет по­менять местами слова в этой фразе, не изменив ее практиче­ского смысла: «Фома явился тогда в образе Иисуса и сел на ложе...» Ведь очевидно, что это в точности то же самое! Если Иисус появлялся в образе Фомы, это будто бы Фома появля­ется в образе Иисуса! И тогда мы можем перевести, на этот раз корректно, этот совершенно разоблачительный отрывок из «Деяний Фомы»:

«Иисус явился тогда в образе близнеца и сел на ложе...» (дословно: «Иисус явился тогда в образе ґаоша и сел на ложе...»).

Впрочем, вот начальный фрагмент, точно переписанный и переведенный:

«И когда, завершив молитву, он (апостол Фома) вышел и все присутствующие удалились, супруг вернулся в брачный покой. И вот, явился Господь, в образе апостола Фомы, си­дящего на ложе. И молодой человек, испугавшись, сказал ему: "Не ты ли только что вышел? И как ты снова возвратил­ся?.." И Господь ответил: "Я не Фома, но его брат... Он пре­поручил вас мне, чтобы я хранил вас от всякого зла... Слушайте же мой совет. Оставьте все мирские заботы и уве­руйте в Бога Живого, которого проповедует вам мой брат Фома..."» («История святого Фомы», III, согласно «Апостоли­ческой истории» Авдия и тексту «Странствие и мученичество святого апостола Фомы» в «Словаре апокрифов» аббата

Миня).

А теперь несколько моментов, вызывающих большие подо­зрения.

а) После так называемого воскресения Иисуса Мария Маг­далина не узнала его, приняв за садовника (Иоан., 20:15), значит, он скрывался, потому что чего-то боялся, что странно для бесплотного духа...

б) Дальше, его не узнали паломники, идущие в Эммаус. Только после того, как он повторил жесты и слова Тайной ве­чери, его опознали как Иисуса. Но, как все восточные люди, они любили чудеса и предположили, что он преобразился, чтобы иудеи и римляне его не опознали (Лук., 24:13-32). И они, не зная этого, были правы]

в) Он «в ином образе» явился двоим из них (Марк, 16:12), которые его тоже не узнали. Значит, он был все еще загрими­рован, он продолжал скрываться, потому что по-прежнему че­го-то боялся.

г) С другой стороны, когда Матфей рассказывает о послед­нем явлении Иисуса одиннадцати, «в Галилее, на горе», он говорит: «И, увидевши Его, поклонились Ему; а иные усумнились» (Матф., 28:17). Конечно, они подозревали какой-то под­вох.

д) Наконец, все эти «явления» имеют обычный материаль­ный характер. Иисус ест и, следовательно, поглощает пищу. Видение этого сделать бы не могло (Лук., 24:38-43), посколь­ку это предполагает наличие органов и функций, пищевари­тельных и выводящих.

Из наших критических замечаний можно заключить:

1) они его не узнают, значит, это не он;

2) он ест и пьет, значит, это обычный человек;

3) он производит те же обряды, что и Иисус, значит, это все-таки он или по крайней мере кто-то, кому хорошо извест­ны его слова и намерения.

И этот кто-то — Фома, его брат-близнец, taoma Иисуса, «скрытый сын».


назад далее
Навигация