ее или поставить ногу на гремучий со­став, смешанный с песком, порох воспламенится и в лицо осквернителям полыхнет огонь. Это принцип тех крохотных детских бомб, так называемых алжирских, где несколько зе­рен кремня, смешанных с небольшим количеством гремучего состава, взрываясь, вызывают по меньшей мере шок.

На худой конец капель горящей смолы, падающих с факе­лов охранников на землю, было достаточно, чтобы зажечь по­рох. В наши дни все это очень просто. Это казалось чудесным в ту эпоху, в мире невежд и непосвященных.

Вернемся же к «воскресению Иисуса», как его описывает Матфей:

«По прошествии же субботы, на рассвете первого дня не­дели, пришла Мария Магдалина и другая Мария посмотреть гроб. И вот, сделалось великое землетрясение: ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нем; вид его был как молния, и одеж­да его бела как снег. Устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали как мертвые» (Матф., 28:1-4).

Отметим прежде всего, что эта сцена происходит в мо­мент, когда евреи еще не могли выходить из Иерусалима, в гробнице не могло быть никого, кроме стражников. Ведь шаб-бат закончился только накануне после захода солнца. Точно в эту минуту по иудейскому закону кончилась суббота и нача­лось воскресенье, но, так как была ночь, наружу выходить ни­кто не мог. И на рассвете две женщины не побоялись, что их заметят на Голгофе, хотя было еще очень рано.

Их приход привлек внимание стражников — либо подозре­ние, либо интерес, ведь это были молодые женщины, как Ма­рия из Магдалы, так и Мария — сестра Элеазара. Так вот, положение Иисуса во гроб готовил Иосиф Аримафейский (те­перь мы знаем его настоящее имя), Иосиф Аримафейский, «который также учился у Иисуса» (Матф., 27:57). Переведем: который тоже был зелотом, потому что Иоанн (19:38) добав­ляет такое уточнение: «Ученик Иисуса, но тайный — из стра­ха от иудеев». Другое второстепенное лицо, Никодим, которого Иоанн тоже называет учеником Иисуса, но тайным, потому что он приходил к тому «ночью» (3:1; 7:50), принес около ста фунтов смеси смирны и алоэ (Иоан., 19:39), то есть около пятидесяти килограммов смол. В таком мешке хватало места, чтобы спрятать некоторое количество пороха и грему­чего состава, достаточное, чтобы отбросить боковой камень, не расколов его. Ведь он привален (Матф., 27:60; Марк, 15:46), и эта маленькая деталь упрощает операцию вскрытия гробницы.

Очевидно, что тайну пороха знал не Иосиф Аримафейский, который был всего лишь простым могильщиком, хранителем «огороженных участков для мертвых». Он только принес ме­шок с бальзамирующими и взрывчатыми веществами. Но Никодим, фарисей, приверженец Иисуса, но тайный, встре­чавшийся с ним только ночью (Иоан., 3:1), был также одним из лидеров иудеев (Иоан. 3:2) и поставщиком всех веществ (Иоан., 19:39).

Что касается стражников, вполне очевидно, что внезапно­го взрыва с огнем и дефлаграцией, сотрясения земли и грохо­та в те времена было вполне достаточно, чтобы они сделались «как мертвые», испытав шок от страха и неожиданности


назад далее
Навигация