«И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему... я приведу на святую гору Мою, и обрадую их в Моем доме молитвы...» (Ис., 56:6-7).
Но при чем тут разбойники? Вполне очевидно, что иноплеменники и евреи, пришедшие в Иерусалим как паломники, обязательно приносили жертву в Храме. Этот Храм делился на две основные части. Был сам Храм, его многочисленные притворы с оградами и портиками, куда допускались иноплеменники, женщины Израиля, мужчины Израиля, священники, жертвователи, первосвященник. Все они разделялись перегородками, заходить за которые запрещалось под страхом смерти. Было святилище как таковое и, наконец, Святая святых, куда раз в год входил только первосвященник. То же самое было в Фиолетовом городе Пекина и в Московском Кремле, Значит, мелкие торговцы и менялы иностранных монет располагались в полусакральных помещениях. Они были необходимы для отправления культа, никто и никогда к ним не цеплялся, без них было не обойтись. Без них, без жертвенных животных культ был невозможен.
Кроме того, такую суровость к этому мирку торговцев и менял проявил человек, сам включивший в число своих апостолов двух убийц, отца и сына, а сын к тому же вор, — Симона Зелота и Иуду Искариота. К тому же изгнаны и побиты были даже паломники — «покупающие».
На самом деле все это было подготовлено заранее и тщательно. Иисус не в одиночестве опрокинул все лотки менял и разогнал торговцев, ждавших на папертях покупателей для своих животных. Все это занимало очень большое пространство, как ярмарка или сельскохозяйственная выставка. Для этого и было собрано «множество народа», следовавшее от Иерихона. Эта потасовка была организована заблаговременно. И она началась по слову Иисуса. С учетом всего предшествующего можно задаться вопросом: все ли деньги, раскатившиеся по полу, сотни золотых и серебряных монет, разлетевшихся во все стороны, впоследствии вернулись к законным владельцам? Может быть, определенное число «Искариотов», пришедших для этого из Иерихона, наклонилось и собрало их. Может быть, наши менялы и торговцы оказались не такими покорными, как мытари.
Можно также задаться вопросом: не отправил ли «стра-тиг» Храма, начальник его стражи, при виде этой агрессии вооруженный отряд, чтобы остановить бунтовщиков, и не подняли ли часовые по тревоге римскую центурию в цитадели Антония, чтобы напасть с тыла на Иисуса и его группу зелотов? Обо всем этом канонические Евангелия неизбежно не обмолвились и словом.
Возможно, при подобных же обстоятельствах (потому что нападений на Храм было несколько) некий Иисус бар-Аба был арестован и брошен в тюрьму вместе с другими мятежниками, «которые во время мятежа сделали убийство» (Марк, 15:7). Можно допустить, что такая ситуация не относится к абсолютно невероятным в такой среде и для таких людей, считавших свою борьбу священной войной, как показывают некоторые из рукописей Мертвого моря.
С другой стороны, не будет нелепым
назад далее