И беззаконник, если обратится от всех грехов своих... он жив будет. И праведник, если отступит от правды своей... он умрет. Посему Я буду судить вас... каждого по путям его...» (Иез., 18:1, 2, 20, 21, 22, 24, 30).
Что касается Нового Завета, отметим: сама патрология признает, что понятие о первородном грехе, содержащееся только в так называемом Апостольском символе веры (подлинность которого сама по себе весьма сомнительна), отцы церкви употребляли только в устных поучениях, но не в писаниях. Было бы бесполезно искать его в Евангелиях — не найдется. Иисус пришел, чтобы спасти людей лишь от их собственных грехов, и только от тех, которые они искупили. Единственное место во всех Евангелиях, которое смог процитировать святой Августин в подтверждение своего личного мнения по этому поводу («Против Юлиана»), — это стих из Луки, весьма двусмысленный и очень неясный:
«Ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее» (Лук., 19:10).
Не уточняется ни причина этой погибели, ни ее природа — личная или коллективная.
Так вот, хоть этот факт слишком часто игнорируют, но и сам Иисус никогда не утверждал обратного. Он никогда не представлял себя объектом искупительного жертвоприношения stricto sensu [в строгом смысле (лат.)]. Он никогда не заявлял, что результатом его мучительной смерти будет освобождение душ от власти дьявола. Пусть читатель возьмет на себя труд внимательно перечесть все слова, которые безымянные авторы IV века приписали Иисусу, и он безусловно сможет констатировать этот факт.
Несомненно, Иисус неоднократно намекает на близкую смерть, и в насильственной форме, и в высшей степени мучительную. Похоже, ему подтвердили это во время заклинания духов на горе Фавор, где Моисей и Илия открыли ему, что он скоро умрет. И что в этом удивительного? Он унаследовал ответственность за зелотское движение, он его направлял, руководил им, и римляне разыскивали его как виновного в вооруженном восстании (доказательство этого — приказ ученикам при надобности продать часть одежды, чтобы приобрести мечи, у Луки, 22:36 и 49).
Поэтому его удел не мог вызывать сомнений. Как всех прежних зелотских вождей, захваченных Римом, как его деда Езекию и отца Иуду из Гамалы, его ждало распятие с предварительным бичеванием, как предписывает римский закон.
Но никогда Иисус не ассоциировал эту смерть с искупительной жертвой за род человеческий. Тем более что он решительно был расистом, и его интересовали исключительно дети Израиля. Об этом он достаточно прямо говорит сам повсюду в Писании, мы эти слова уже упоминали и возвращаться к ним не будем.
И только не ранее чем через пятнадцать лет после его казни человек, никогда не знавший его при жизни, которого звали Савл, а позже Павел, додумается символически ассоциировать его смерть со смертью животных, которых каждый день приносили в жертву на алтаре Иерусалимского храма.
назад далее