Итак, никакое пророчество этого события не предвещало. Несомненно, как признавал Даниэль-Ропс, Ирод был вполне способен на это. Но незачем правдами и неправдами приписы­вать ему вымышленные преступления, у него, увы, хватало и реальных. Если мы в этом усомнимся, достаточно вспомнить, что Иосиф Флавий в своих «Иудейских древностях», в книгах XVI и XVII, рассказывая о царствовании этого царя, не щадит его: он не пропускает ни одного из преступлений Ирода. Но ни малейшего намека на подобное избиение младенцев. Более того, панегирист Ирода, его современник Никанор (или Нико­лай), старающийся найти оправдания всем бесчинствам иду-мейского царька, не испытывает никакой необходимости оправдывать это действие: ему оно абсолютно неизвестно.

Но тогда какие тексты, которыми мы располагаем в виде оригинальных рукописей, мы можем принять во внимание как бесспорные хронологические «свидетельства» появления этой легенды? Обратимся к каталогу древних рукописных Евангелий, который читатель уже встречал в нашей книге на с. 32.

Прежде всего у нас есть Синайский кодекс, который офи­циально относят к IV веку; якобы это одна из пятидесяти ру­кописей, которыми мы обязаны Евсевию Кесарийскому, переведшему их для Константина по его повелению около 331 года. Император разослал эти копии по основным церквам империи, очевидно, чтобы самодержавной властью внести еди­нообразие в зарождающуюся христианскую традицию. Синай­ский кодекс, в частности, содержит и полный текст Нового Завета. Следовательно, в Евангелии от Матфея (2:16-18) дол­жен содержаться эпизод об «избиении младенцев».

Далее, у нас есть Ватиканский кодекс, официально также относящийся к IV веку. Константин якобы получил некоторое количество его экземпляров от святого Афанасия около 340 года. В нем также должен содержаться весь Новый Завет, а значит, и этот отрывок из Матфея.

Далее — Александрийский кодекс, на сей раз V века. Со­гласно Зодену, этот текст служил эталоном для сверки, кото­рую проводил Лукиан Антиохийский (ум. ок. 311-312), но текст Евангелий здесь худшего качества. В нем отсутствует весь Матфей, от 1:1 до 25:5. Значит, здесь нет и рассказа об «избиении младенцев», но это не значит, что он не мог содер­жаться в отсутствующем куске.

В папирусах, от которых у нас есть только маленькие фраг­менты и самые древние из которых датируются в лучшем слу­чае III веком, у нас есть только вторая глава Матфея. Значит, мы не можем ничего предположить.

Итак, сделаем вывод.

Чтобы, несмотря на молчание Иосифа Флавия и Ника-нора, несмотря на намеренные махинации с пророчества­ми, якобы относящимися к этому массовому убийству, принять во внимание сам факт, о котором нам сообщает Мат­фей, надо признать, что Лука заблуждался, что Иисус родил­ся не «во времена переписи Квириния», а двенадцатью годами раньше и что он умер, таким образом, не в тридцать три года, а в сорок пять.

Тогда как уверовать одновременно в столь расходящиеся, столь противоречащие друг другу, столь не связанные между собой рассказы? История пишется на основе документов, а не легенд. Многие экзегеты, протестантские и католические, в наше время уверяют, что «Евангелия — это не историче­ские рассказы», а просто тексты, связанные с «духовным от­кровением».

В таком случае во что превращаются непорочное зачатие, воплощение, чудеса, воскресение и вознесение?.. Это не более чем еще одно противоречие.


назад далее
Навигация