Искупление

Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговеде-ния более, нежели всесожжений.

Осия, б;6

Виктор Гюго очень хорошо поставил проблему: «Искупле­ние — это Бог Справедливый, заставляющий страдать Бога Невинного, чтобы умилостивить Бога Доброго».

Примерно как если бы снисходительный учитель, устав на­казывать дерзких и неугомонных учеников и придя от этого в отчаяние, закатил на их глазах показательную трепку единст­венному почтительному и послушному ученику, чтобы получить возможность отменить все наказания шалопаям, потешаю­щимся при виде этого зрелища.

Но — скажет верующий читатель — это же сам Бог в своей бесконечной любви занимает место человека, жертвует собой и страдает вместо него. Пусть так, допустим. Значит, благодушный учитель закатил трепку самому себе на глазах и к великой радости шалопаев, покатывающихся со смеху.

Поставить проблему — значит выделить ее неправдоподоб­ные стороны.

Классическому иудаизму, и прежде всего саддукеям, было чуждо представление об упадке душ и о их восхождении к Ис­току. Это понятие было присуще александрийскому гностициз­му, и, похоже, впоследствии его усвоили и очистили ессеи.

Это восхождение к Плероме, сквозь сферы и вопреки со­противлению архонтов, требовало ритуала теургической фор­мы, а также аскезы. Его должна была совершить сама душа, конечно, при помощи тела, но фактически одна. Во всяком случае, кровавое человеческое жертвоприношение никоим образом не могло освободить все человеческое сообщество в целом. Требовать столь варварского акта было бы недостойно Всевышнего Бога, и в высшей степени несправедливым было бы освобождать тех, кто ничего для этого не сделал, да и не слишком об этом беспокоился.

К тому же об этом очень хорошо сказали израильские про­роки. Судите сами.

Вот прежде всего выдержка из Второзакония, вывод из за­поведей, данных самим Богом Моисею на горе Синай, соглас­но преданию Ветхого Завета. Нам представлялось бы нелепым отрицать его фундаментальную важность. Слова Бога, якобы сказанные Моисею, и обобщения Павла в его По­сланиях, за которые несет ответственность только он сам, до­вольно сильно различаются. Вот это место:

«Отцы не должны быть наказываемы смертию за детей, и дети не должны быть наказываемы смертию за отцов; каждый должен быть наказываем смертию за свое преступление» (Втор., 24:16).

Теперь Иеремия:

«В те дни уже не будут говорить: "Отцы ели кислый вино­град, а у детей на зубах — оскомина"; но каждый будет уми­рать за свое собственное беззаконие; кто будет есть кислый виноград, у того на зубах и оскомина будет» (Иер., 31:29-30).

«О Господи Боже! Которого очи отверсты на все пути сынов человеческих, чтобы воздавать каждому по путям его и плодам дел его...» (Иер., 32:17-19).

Теперь Иезекииль:

«И было ко мне слово Господне: зачем вы употребляете в земле Израилевой эту пословицу: "Отцы ели кислый вино­град, а у детей на зубах оскомина"? Не будут вперед го­ворить пословицу эту в Израиле


назад далее
Навигация