Очень просто — скажем мы и сейчас это покажем.

Великая хитрость экзегетов, периодически рассматриваю­щих в своих трудах «тайну воскресения», состоит в том, что они сразу же отбрасывают все так называемые «рационали­стические» объяснения, уверяя, что они не выдерживают про­верки. Произведя эту расчистку (и это очень важно), они пункт за пунктом рассматривают все детали означенного вос­кресения, конечно, в своей ортодоксальной традиции.

Далее они делают вывод, что явления Иисуса после его смерти никак не связаны с верой в призраки, в полуматериа­лизацию фантомов, которые были известны всем тогдашним народам и в которые те верили. Они демонстрируют, хоть и обоснованно, но опираясь лишь на тексты, не имеющие реа­льной исторической ценности (и принимая во внимание то­лько такие тексты), что у «воскресшего» Иисуса, едящего и пьющего, изменившего лицо и облик, наделенного телом, ко­торое можно потрогать и пощупать, нет ни одной черты упо­мянутых призрачных явлений. И дело в шляпе. Они перевели дискуссию в план, где истине больше нет места, где царит ле­генда, после чего обсуждается именно эта легенда.

Так что мы поставим эту проблему снова и придем к диа­метрально противоположным выводам.

В «Иудейских древностях» Иосифа Флавия, книге шестна­дцатой, главе 7 [С. 219], мы прочтем:

«1. Расходовавши большие деньги на внешние и внутрен­ние дела царства, Ирод как-то узнал, что предшественник его, Гиркан, открыл гробницу Давида и похитил оттуда три тысячи талантов серебра, но что там осталось весьма много денег, которыми можно было бы покрыть все расходы; поэтому он долго обдумывал план — воспользоваться этими суммами. И вот однажды ночью он с большими предосторожностями, чтобы никто из граждан не узнал о том, распорядился от­крыть гробницу и в сопровождении преданнейших друзей вступил в нее.

Впрочем, денег, подобно Гиркану, он тут не нашел, зато обрел огромное множество золотых украшений и разных дра­гоценностей. Все это он взял себе. Желая основательно озна­комиться с содержимым склепов, он захотел проникнуть глубже в гробницы, к тому самому месту, где покоились тела Давида и Соломона.

Тут, однако, погибли двое из его оруженосцев, как гово­рят, от пламени, которое вылетело на них, когда они сде­лали попытку проникнуть внутрь склепа. В полном ужасе Ирод выбежал из склепа и затем распорядился воздвигнуть, в знак умилостивления Предвечного, памятник из белого камня при входе в гробницу. На это он израсходовал огромную сум­му денег. Об этом памятнике упоминает также современный Ироду историк Николай, но не говорит, чтобы царь проник в самую гробницу, так как он (Николай) понимал все неприли­чие подобного деяния».

Вполне очевидно, что упомянуть о постройке этого искупи­тельного памятника значило косвенно признать факт оскверне­ния гробницы. Впрочем, и Иосиф в отношении историка Николая признавал: «Вообще во всей своей истории этот автор чрезмерно превозносит все справедливые поступки царя и в та­кой же мере старается извинить все совершенные им безумст­ва».


назад далее
Навигация