Стратегия союза с монголами в действии

Идея совместной акции монголов Персии и латинян была не новой, а ее цели — довольно просты: при раз­деле стран, завоеванных у мамелюков, между монголами и христианами последние получили бы территории быв­ших латинских государств Востока (с Иерусалимом). Об этом напоминает в письме, посланном с Кипра 24 марта 1300 г., Тома Гра: «И означенный Казан послал гонцов к королю Иерусалима и Кипра, и к общинам, и к орденам, дабы они повидались с ним в Дамаске или в Иерусалиме, и обещал отдать им всю землю, каковую христиане неког­да имели при Готфриде Бульонском». Автор имеет в виду наступление Газана осенью 1299 года. Вера в это обе­щание и породила слух, вызвавший энтузиазм на Западе в начале 1300 г.: якобы Иерусалим снова в руках христи­ан. Говорили даже, что царь Армении Хетум отслужил обедню в день Богоявления в храме Гроба Господня.

Наступление и победы Газана тоже породили на Ки­пре много надежд, судя по письму одного францисканца из Никосии, датированному 14 февраля 1300 года. Он тоже писал, что Хетум молился в храме Гроба Господня, и предвещал, что «наш Министр и многие наши братья [францисканской провинции] готовятся достичь Сирии, равно как рыцари, и пехотинцы, и все прочие монахи». Но весть об уходе Газана в тот же месяц заставила отло­жить эти благие намерения до лучших времен. Вернемся к проблеме слабого места у монголов: надолго мобили­зовать большую армию всадников было трудно, и не по­тому, что не удавалось удержать людей, а потому, что не удавалось прокормить лошадей. Прекратив преследова­ние мамелюкской армии после своей победы при Хомсе, Газан не смог полностью уничтожить армию каирского султана. Тирский Тамплиер считает его погоню «вялой» и объясняет, почему она была такой: «Он принялся пре­следовать разбитых, не весьма о том стараясь, ибо его животные были утомлены от великого перехода, каковой они проделали, и от битвы, и от нехватки корма».

Вернувшись в Тебриз, Газан оставил Сирию под управлением эмира Мулая, которого Тирский Тамплиер называет Мо1ау, отчего его можно перепутать с нашим великим магистром; не здесь ли истоки легенды о том, что Жак де Моле вошел в Иерусалим — легенды, к ко­торой я вернусь в конце книги?

Газан, однако, обещал, что вернется в ближайшем ноя­бре, чтобы на сей раз напасть на Египет. Тем временем, в течение 1300 года, хан предпринимал все новые дипло­матические инициативы, адресуясь к Кипру и Западу.

Тирский Тамплиер отмечает прибытие в Никосию, вероятно, весной 1300 г., посланников, главу которых Амади называет «миссер Киаль» или «Киоль». Речь идет об Изоле Пизанце, итальянском купце-авантюристе (из пизанского рода Бофети), который пользовался выгодной ситуацией при дворе Газана и был ценным посредником в отношениях монгольского хана с Западом и, в частно­сти, с папой. По договоренности с киприотами к папе было направлено общее посольство: в письме-донесении, отправленном 2 июля из Барселоны, Ромеу де Маримундо,


назад далее
Навигация