В ходе суда над тамплиерами Париж­ского диоцеза (Париж пока был не более чем викарным епископством Санса) он сыграл на разделении процессов против личностей и против ордена, указав на противоречия в показаниях тамплиеров перед одним и другим судами. Тем самым он смог произвольно объявить тех, кто, признав свои заблуждения перед епархиальной комиссией, потом защищал орден перед комиссией папской, повторно впав­шими в ересь; пятьдесят четыре тамплиера, переданные светской власти, 12 мая 1310 г. были сожжены в Париже.

Сопротивление тамплиеров было сразу сломлено.

Папская комиссия продолжала допросы до 26 мая 1311 года. Она не отказалась от замысла пролить пол­ный свет на ритуалы ордена Храма. Ее цели сильно от­личались от королевских. Сравнение между протокола­ми допросов, ведшихся в 1307 г. под прямым давлени­ем королевской власти, и допросов папской комиссии 1310-1311 гг. красноречиво, и только оно представляет интерес в работе Барбары Фрале. Королевские агенты старались собрать как можно больше фактов против там­плиеров, часто прибегая к пытке: признания в отречении от Христа, в плевках на крест, в непристойностях и т.д. были для них доказательствами ереси и даже магиче­ских обрядов и колдовства, оправдывающими процесс, начатый французским королем вопреки правам церкви. В их глазах этого было достаточно, чтобы вынести орде­ну приговор и упразднить его. Для папской комиссии, а значит, для папы, проблема состояла в ином: нужно было внимательно разобраться, в каких условиях совершались скандальные (но сами по себе не еретические) ритуалы приема, выяснить их причину и проверить, не считая этого вступительного обряда, было или не было орто­доксальным совершение литургии — уточнить вопросы отпущения грехов мирянами, освящения облатки и т.д.

Члены парижской папской комиссии пришли к вы­воду, что тамплиеры держались правой веры, и по этой причине все, кто признался в совершении недостойных актов во время вступительной церемонии (инициации, издевательства над новичками) и покаялся в этом, по­лучали отпущение грехов и примирялись с церковью. Но орден надо было очистить от этих недостойных обычаев; его следовало реформировать; его устав и статуты, ко­торым орден Храма и его руководство позволили прийти в упадок, подлежали тщательному пересмотру с целью выявления заблуждений или несообразностей. И нужно было исторгнуть из ордена позорные обычаи, введенные неведомо когда в качестве некоего инородного тела, не­приличного «эпизода» в составе ортодоксального и здо­рового вступительного ритуала, в отношении которых соискателям внушали, что эти обычаи тоже принадле­жат к статутам ордена.

Эти недопустимые деяния, вменяемые в вину там­плиерам, представляют собой не ядро богохульственной вступительной церемонии, а скорее «чуже­родные элементы», соположенные или, вернее, при­соединенные к концу традиционного и совершенно допустимого ритуала, зафиксированного в писаном уставе.

Климент V оставил за собой право вынести приговор сановникам Храма. Он дожидался 22 декабря 1313 г., что­бы поручить трем кардиналам не провести суд, а объявить руководителям ордена приговор к пожизненному заключе­нию. Это было сделано 11 марта 1314 г. в Париже (к этой дате я вернусь). Жак де Моле вознегодовал, отказался от всех признаний и объявил о невиновности здорового ор­дена. Жоффруа де Шарне присоединился к нему; Гуго де Перо и Жоффруа де Гонневиль не сказали ни слова; что касается Рембо де Каромба, его уже не было — он несо­мненно умер. Тем же вечером король велел сжечь велико­го магистра и того, кто его поддержал. Перо и Гонневиль избежали казни и закончили свои дни в тюрьме.


назад далее
Навигация