дел самое серьезное касалось маршала ордена Храма, Гуго де Жуй, которого магистр ордена (тогда им был Рено де Вишье) посылал к султану Дамаска для переговоров о совместном владении одной обширной и богатой земледельческой областью. Гуго вернулся с по­сланником Дамаска, чтобы добиться от французского ко­роля утверждения заключенного договора. Людовик IX, услышав эту неожиданную весть от магистра, «был сильно удивлен и ответил, что он слишком смел, коль скоро ведет переговоры и заключает соглашения с сул­таном, не поговорив с ним; и король пожелал, чтобы он понес наказание». Король в присутствии всей армии и посланника Дамаска велел дезавуировать соглашение, заключенное магистром, и заставил последнего публич­но унизиться; Гуго де Жуи он изгнал из Иерусалимского королевства. Жуанвиль добавляет: «И ни магистр, кото­рый был кумом короля по графу Алансонскому, родив­шемуся в Шатель-Пелерен, ни королева, ни прочие не смогли помочь брату Гуго в том, чтобы он не покидал Святую землю и Иерусалимское королевство».

Это не нанесло ущерба дружбе между королем и тем или иным тамплиерами, тем более месту тамплиеров в Иерусалимском королевстве. Но король не терпел ни­какого посягательства на свою власть и защищал свои исключительные права. Он очень хотел постичь тонкости ближневосточной дипломатии, чтобы спасти латинские государства, но не принимал «частных соглашений между друзьями», которые издавна практиковались в тех краях и обычно были связаны с конфликтами между разными общинами, составлявшими общество в замор­ских землях: итальянскими купеческими коммунами, сеньориями, королевской властью, военно-монашескими орденами. Ничто не должно было ускользнуть от вни­мания короля-миротворца. В отличие от Фридриха II, побывавшего здесь двадцатью годами ранее, Людови­ку IX удалось столь сложное дело, как умиротворение латинского Востока. Впрочем, ненадолго: едва король удалился, распри вспыхнули с новой силой и в 1258 г. вылились в настоящую гражданскую войну — войну святого Саввы.

Об отдельных событиях, происходивших при Людо­вике Святом, Жак де Моле должен был сохранить вос­поминания; но документация упоминает только два из них. Прежде всего это Мансура в 1250 г., безрассудство графа д'Артуа и мудрость тамплиеров: «Если бы означен­ный граф поверил магистру ордена, исполнявшему тогда сии обязанности [на самом деле речь идет о великом ко­мандоре], граф, магистр и прочие не погибли бы».

В памятной записке о крестовом походе, составленной им в 1306 г. по просьбе папы, Жак де Моле вспомина­ет слова, сказанные мамелюкским султаном Бейбарсом (1260-1277) о доблести своих противников, и добавляет: «Вот почему мне вспоминаются эти речи и многие дру­гие, каковые я также слышал, речи, произносившиеся теми, кто был в Дамьетте с Людовиком Святым».

Итак, первый крестовый поход Людовика IX был ори­ентиром, вехой в памяти Жака де Моле; он помнил не достоинства святого короля, а деяния тамплиеров, их смелость и их мудрость, причем Людовик Святой вроде как их подтверждал. Я уже упоминал грубую хроноло­гическую и фактическую ошибку, совершенную Моле в отношении Второго Лионского собора 1274 года, — он говорит о присутствии там Людовика Святого, тогда как последний умер в 1270 г.; эта ошибка тем удивительней, что Гильом де Боже, магистр Ордена Храма, при кото­ром Жак де Моле в основном и сделал тамплиерскую карьеру, на этом соборе присутствовал. Можно задать­ся вопросом: находился ли Моле, ставший тамплиером с 1265 г., на Западе во время Второго Лионского собора и даже во время смерти Людовика IX.


назад далее

Навигация