Это было традицией, никаких последствий от этого не ждали. На это закрывали глаза не только тамплиеры. Что следует думать о тех братьях-францисканцах или доминиканцах, которые, по словам многих тамплиеров, — исповедо­вавшихся у них после того, как столкнулись во время приема с этими унизительными и предосудительными обычаями, — выражали удивление, возмущение и чаще всего недоверие, но ограничивались тем, что предписы­вали брату-грешнику несколько дополнительных постов в течение года? По-видимому, ни один из грозных искоре­нителей ереси, какими слыли доминиканцы, не ощутил потребности присмотреться поближе к этим обычаям и разоблачить их. Это позволяет лучше понять, как пред­ставление, что «все не столь серьезно», смогло прочно внедриться в умы тамплиеров и их руководителей. Это и на самом деле было не столь серьезно! К такому выво­ду с облегчением пришла папская комиссия. Но между тем король и его советники рассудили иначе и сделали из этих обычаев базу для атаки на орден Храма. Работа папской комиссии выявила истинные масштабы вещей, но было поздно — орден уже умер.

Жак де Моле стал заложником этой ошибочной оцен­ки. Он не мог не «признать» этих обычаев (пусть сведя их к минимуму), а значит, не мог помешать королю и его агентам использовать это признание против него и его ордена так, как те это сделали. После этого уже ни его собственная судьба, ни судьба ордена от него не зависе­ла. Он оказался между двух рифов: ему оставалось либо подтвердить свои признания и лишиться еще толики ува­жения к себе, либо отказаться от них с риском обвине­ния во лжи и повторном впадении в ересь. В большей степени это, чем слабость или страх перед мучениями, и объясняет перемены в его показаниях, пусть даже он тут и там поминает боязнь пыток, — надо же было сохранить лицо! Он безуспешно пытался выбраться из ловушки, ко­торую расставили Ногаре и Плезиан, но одну из состав­ных частей которой им предоставил сам орден Храма. Ему показалось, что он нашел решение, когда с 28 ноября 1309 г. он отказался участвовать в процессе, запущенном буллой «Faciens misericordiam», и сотрудничать с папской комиссией. Замкнувшись в молчании, он исключил себя из процесса и больше не влиял на ход событий.

Жак де Моле не сумел реформировать свой орден, по­тому что не смог верно оценить тлетворное влияние при­емного церемониала на самих тамплиеров. Об этом сви­детельствуют упреки многих тамплиеров: по их словам, задачей разоблачения этих заблуждений и их искорене­ния явно пренебрегали. Упреки по чьему адресу? Маги­стров, сановников, но и упреки себе самим. Закон мол­чания внутри ордена Храма соблюдался безоговорочно. Жак де Моле, надо отдать ему должное, умер за свои идеи — за те, в которых его воспитали в ордене Храма, за те, в которые он продолжал верить, став великим маги­стром: крестового похода, Святой земли, независимости ор­дена. Может быть, эта верность идеям, его упрямство тоже способствовали гибели ордена Храма? Отчасти — да.


назад далее
Навигация