Во-первых, смысл отшельниче­ской жизни состоит в отказе от атавистических инстинктов, которые препятствуют духовному общению с Всевышним. Энергия и частота, с которой индивидуум занимается сек­сом, а также степень поглощенности этим занятием опреде­ляют высоту преграды на пути его души к спасению, а само­го человека — к святости. Августин из Гиппона выдвинул еще одно объяснение, которое позднее все-таки было отвер­гнуто. Он считал, что причиной первородного греха Адама и Евы было их желание преодолеть половые различия, что вы­лилось в акт соития. Чувство брезгливости к органам раз­множения, в частности, проявляется у иудеев, которые жен­щину в период менструаций считают нечистой; такую же гад­ливость демонстрирует в своей «Исповеди» святой Августин, вспоминая о непроизвольном семяизвержении во время сна.

Но значило ли все это, что занятие сексом — даже в за­конном браке — следует признать однозначно греховным? К XI веку в среде церковных схоластиков сложилось два проти­воположных подхода к этому вопросу. С одной стороны, ортодоксальные моралисты считали, что соитие двух людей противоположного пола можно оправдать, если оно происходит с целью продолжения рода; время получения плотского наслаждения ими признавалось сугубо греховным. Самым ярым поборником этих идей был Петр Дамиани, один из главных идеологов Григорианских реформ. Монах, долгое время служивший в Ватикане, он затем стал кардиналом и епископом Остии. Практически всю жизнь он вкушал скудную пищу — черствый хлеб и воду, носил железные вериги и часто подвергал себя жестоким бичеваниям. Петр рассматривал женитьбу как «сомнительное прикрытие для греха, а посему приветствовал любые средства, могущие огра­дить тех, кому действительно дорог святой образ Спасителя, от подобных унизительных занятий».

В то время римские понтифики все больше склонялись к мнению, что брак, совершенный в христианской церкви и с согласия обеих сторон, является делом богоугодным. Выходец из Англии, папа Адриан IV в середине XII века постановил, что право на церковный брак распространяется даже на рабов. По мнению Кристофера Брука, «несмотря на то что на Западе еше долго не могли поверить этому, его указ в конце концов вос­торжествовал».

Поскольку секс вне брачных уз признавался заведомым гре­хом и даже в законной семье оставался препятствием к духов­ному совершенству, то рекомендовалось всячески избегать этого искушения. Являлось аксиомой, что монахам следует избегать женщин, чьи колдовские чары погубили души мно­гих праведников. С точки зрения Р. Садерна, «нигде, кроме цистерцианцев, религия не была столь сильно пропитана ра­дикальным мужским духом — как по общему настроению, так и по уровню дисциплины; нигде столь рьяно не избегали любых контактов с женщинами и не воздвигали более креп­ких запретительных барьеров». Не меньшее искушение вы­зывали у самих женщин и девушек молодые мужчины, по­этому — не только для спасения их грешных душ, но также для сохранения девственниц среди монахинь — Бернард осно­вал сестринские монашеские общины


назад далее
Навигация