в порту ар-Рагиб, он снарядил вооруженную экспедицию в саму Мекку, намереваясь вывезти оттуда останки пророка Мухаммеда. Однако неподалеку от города франкский отряд был разбит египетскими войсками, которые направил туда Малик, брат Саладина. Захваченных в плен латинян публично казнили на площадях Мекки и Каира.

Неизвестно, был ли это единичный террористический набег, осуществленный лично Рено, либо одно из «самых дерзких деяний в цепи совместно задуманных акций от лица всего Иерусалимского королевства», однако описанные выше события сразу превратили Рено в кровного врага Саладина, которого весь мусульманский мир считал гарантом безопасности мусульманских святынь на Ближнем Востоке и авторитет которого неожиданно оказался подорван. Сразу после вступления на трон короля Ги Рено еще сильнее рассердил Саладина, захватив мусульманский торговый караван, направлявшийся из Египта в Сирию, и уничтожив охранявший его отряд египтян. Это было откровенное нарушение перемирия, и Саладин потребовал полного возмещения потерь, в первую очередь от самого Рено, отказавшегося даже принять его послов, а затем и от короля Ги — тот, правда, приказал Рено прекратить бесчинства и уладить конфликт, но так и не смог заставить его подчиниться: ведь во многом благодаря ему он и получил свою корону.

Естественно, что все недоброжелатели Рено сочли разграбление мирного каравана актом неприкрытого бандитизма, но даже его сторонники называли такое поведение «необъяснимым», полагая, что, возможно, он просто ошибся и принял отряд охранников-египтян за воинов Саладина, нарушившего перемирие. Каковы бы ни были мотивы этого инцидента, война стала неизбежной — причем в то самое время, когда между латинскими государствами на Ближнем Востоке произошел раскол. Выявился конфликт между баронами-старожилами, изо всех сил пытавшимися удержать свои владения, и вновь прибывшими из Европы рыцарями, стремившимися к новым походам и территориальным завоеваниям. В тот же период обострились идеологические разногласия между сторонниками добрососедских отношений с мусульманами и теми, кто рассматривал любой компромисс с неверными как предательство основ христианства. При этом было весьма непросто провести четкую границу между двумя лагерями. Однако можно однозначно утверждать: сам факт, что граф Триполи бегло говорил по-арабски и с интересом изучал исламские тексты, заставлял подозревать, что он не во всем следовал христианским принципам.

Словно желая укрепить эти подозрения, Раймунд обратил­ся к Саладину за помощью в борьбе против Ги де Лузиньяна. Их переговоры не ограничивались простым соглашением о пе­ремирии — речь шла об открытом сотрудничестве. Идя навстречу своему возможному союзнику, Раймунд даже разрешил конни­це египетских мамлюков под командованием сына Саладина аль-Афдаля пройти через свои владения в Галилею — для про­ведения там разведки. Согласно договоренности, мусульман­ской кавалерии не разрешалось проводить военные операции и оставаться на чужой территории на ночь


назад далее
Навигация