Ордену доминиканцев, составлявшему основу папской инквизиции, были переданы дома и владения тамплиеров в Вене, Страс­бурге, Эсслингене и Вормсе. В Неаполитанском королевстве и Провансе тамошнему королю Карлу II понадобилось пять лет, чтобы разобраться с недвижимостью ордена Храма. И только на Кипре передача его владений прошла быстро и без проблем — во многом благодаря прифронтовому положению этого острова.

Во Франции братья короля и его новый министр Ангерран де Мариньи настойчиво, но безуспешно пытались убедить Фи­липпа Красивого, что уступка папе Клименту орденской соб­ственности является неплохой ценой за его согласие на окон­чательный роспуск рыцарского братства тамплиеров. Однако король попытался сделать ответный выпад — он написал папе, что согласен на передачу конфискованной собственности иоан-нитам, но при условии, что Климент V реформирует этот ор­ден, а также компенсирует понесенные королевской казной расходы по охране и управлению конфискованным имуществом. По примеру своего зятя Эдуарда II Английского, он оговорил «собственные права, а также права священников, баронов, дво­рян и других королевских подданных». Согласно его фактиче­скому ультиматуму, госпитальеры должны были через свое пред­ставительство в Венеции перечислить в королевскую казну в Париже двести тысяч турских ливров, покрыв тем самым поте­ри Франции от упущенной казны тамплиеров, которая ранее хранилась в парижском Тампле. Но даже после этой финансо­вой операции передача конфискованной собственности не за­вершилась, и госпитальеры были вынуждены выплатить еще шестьдесят тысяч ливров, чтобы компенсировать расходы, ко­торые французская корона якобы понесла в ходе ареста тамп­лиеров и судебного расследования. Но оказалось, что и это не все: в 1316 году потребовался последний взнос, на этот раз «всего» пятьдесят тысяч ливров; его иоанниты выплатили с большим трудом.

Однако это был не единственный «приварок» француз­ского короля, полученный в результате «правильно органи­зованного» Вьеннского собора. В апреле 1312 года, через две недели после официального роспуска ордена Храма, папа Климент удовлетворил наконец свои амбиции, бывшие глав­ной пружиной его уклончивой и лицемерной политики, осу­ществляемой с момента избрания на римский трон. Высту­пая перед высшими иерархами католической церкви в том же соборе Святого Маврикия, он провозгласил новый крес­товый поход, заключив свою речь словами: «Желание пра­ведника должно быть исполнено». Предполагалось органи­зовать не «профессиональную экспедицию», как многие со­ветовали, а «общенародное мероприятие», единственным энтузиастом которого как раз и был великий магистр тамп­лиеров Жак де Моле, теперь закованный в цепи и брошен­ный в темницу. Возглавить поход должен был Филипп Кра­сивый, а для оплаты предстоящих расходов ему было пору­чено в течение последующих шести лет взимать десятую часть всех церковных доходов в королевстве.

На следующий год в Париже в чрезвычайно торжественной обстановке Филипп IV принял крест, который ему вручил пап­ский нунций (дипломатический представитель). Вслед за мо­нархом крест приняли его сыновья, а также английский король Эдуард и многие знатные вельможи обоих королевств. Таким образом, несмотря на все разногласия, внук Людовика Святого и римский папа родом из Гаскони наконец объединили свои усилия ради освобождения Святой земли от неверных. Каза­лось, две мощные струи — праведного благочестия и благород­ного рыцарства — слились в единый, неостановимый поток; в ознаменование столь важного события вся столица была рас­цвечена флагами, а воздух наполнился звуками музыки и весе­лья, которое продолжалось более недели.

Оставалось уладить только пустяк — совсем недалеко от радостных парижан в темнице томились высшие руководи­тели распущенного ордена тамплиеров, ожидая решения своей участи. Бывший Великий магистр Жак де Моле упорно не соглашался дать откровенные показания никому, кроме папы римского. Наверное, ему казалось, что, встретившись лицом к лицу с главой католической церкви, он сумеет отстоять не только личную честь, но и достоинство своего ордена.

Но их встреча так и не состоялась. В конце декабря 1313 года Климент V назначил комиссию из трех кардина­лов, поручив ей решить судьбу руководителей ордена там­плиеров. 13 марта эти трое уполномоченных созвали кон­силиум, пригласив докторов теологии и знатоков церков­ного права, присутствовал также Филипп де Мариньи, ар­хиепископ Сансский. Перед комиссией предстали Жак де Моле, Гуго де Перо, Жоффруа де Гонвиль и Жоффруа де Шарне. Им зачитали решение: «Поскольку эти четверо, все без исключения, публично и открыто признали пре­ступления, в коих они обвинялись, и подтверждают сии показания... они приговариваются к пожизненному тюрем­ному заключению».

Двое из обвиняемых, Гуго де Перо и Жоффруа де Гон­виль, выслушали этот приговор, не выразив протеста. А вот Жаку де Моле, проведшему семь лет в заключении и по­мнившему обещание папы, этот вердикт показался вопиюще несправедливым. Ему, семидесятилетнему старику, не было смысла смиренно принимать такую изуверскую «награду». Выходит, папа его просто предал, и оставалось обратиться за справедливостью к Всевышнему. И в тот момент, когда кар­диналы решили, что дело тамплиеров благополучно завер­шено, Жак де Моле и командор Нормандии Жоффруа де Шарне обернулись к толпе и громко объявили, что отказы­ваются от прежних показаний и клянутся, что ни они сами, ни их орден не виновны ни в одном из вменяемых им пре­ступлений.

Такой поворот событий поставил исполнительных кар­диналов в тупик — их заранее продуманный сценарий окон­чился конфузом. Двух отказчиков королевский маршал быс­тро увел в камеру. Но слухи о произошедшем разлетелись по всей Франции. И как только они достигли Филиппа IV, тот собрал королевский совет, который и решил предать этих нераскаявшихся еретиков очистительному огню. И в тот же день «в час вечерни» Жака де Моле и Жоффруа де Шарне перевезли на небольшой островок Камышовый посреди Сены, где их должны были предать сожжению.

Как позднее написали очевидцы, Жак де Моле обратил­ся с последним словом к папе Клименту и королю Филиппу — он призвал их, прежде чем завершится этот год, явиться на суд Божий. Перед тем как его привязали к столбу, Великий магистр попросил у охранников разрешения сложить ладони и помолиться. Еще он повторил, что орден Храма невиновен и что он просит Бога отомстить за его смерть и смерть брать­ев. Как отмечали летописцы, «смерть они приняли с легкой душой», а у всех присутствовавших «их отречение от ложных показаний и презрение к смерти вызвало восхищенное удив­ление». Двух стариков привязали к столбу и подожгли. Позд­нее, под покровом темноты, братья из соседнего монастыря августинцев вместе с другими набожными людьми пришли на пепелище и бережно собрали обугленные останки мерт­вых тамплиеров, словно это были святые мощи.

Как и предсказывали скептики на Вьеннском соборе, за­планированный Климентом V крестовый поход так и не со­стоялся. Папа скончался 20 апреля 1314 года, через месяц после казни Жака де Моле. После смерти понтифика в его спальне обнаружили два небольших томика, написанных на разговорной латыни (так называемом романском языке), в кожаном переплете и со стальными застежками... с изложе­нием Устава ордена тамплиеров. Вскоре этот мир покинул и Филипп Красивый — произошло это 29 ноября того же года в результате несчастного случая на охоте. Огромная сумма денег, собранных на крестовый поход, либо бесследно ис­чезла в сундуках французского казначейства, либо была при­своена. Согласно завещанию, Климент V оставил триста ты­сяч флоринов своему племяннику Бертрану де Го, виконту Ломанскому, — в обмен на его обязательство стать кресто­носцем, которое тот, естественно, так и не исполнил. Как метко заметил один неизвестный хронист той эпохи, «папа всю жизнь собирал деньги, а его кузен, маркиз, их спокойно транжирит; и король, и все, кто когда-то принял крест, так и остались дома. А сарацины живут себе там в ус не дуя, и сдается мне, что спать они могут спокойно».


назад далее

Навигация