? В какой степени религиозность возвышала их над светским рыцарством? И если в бою братья-рыцари отличались не меньшей смелостью, чем миряне, то и в неве­жестве они были равны. В сатирическом памфлете, который в XIII веке написал фламандский трубадур Жакмар Жиле, дается выразительный портрет храмовника, намного менее образованного, чем его коллега-госпитальер: он «не слиш­ком умелый оратор, его доводы просты и коряво изложены, поэтому он талдычит одно и то же — «мы защитники Святой Церкви», а еще пугает опасностью, которая грозит нам с Востока...» Не правда ли, этот образ имеет немалое сходство с образом простодушного Жака де Моле, какой сложился за много столетий?

Но недостаток утонченности вовсе не исключает достой­ного и надлежащего исполнения своего долга, в том числе церковного. Огромное уважение к тамплиерам со стороны архиепископа Кентерберийского Джона Пекхэма — он жил примерно в то же время, когда была написана упомянутая сатира, и отличался величайшей честностью, прямотой и ас­кетизмом в личной жизни — свидетельствует о высоких нрав­ственных правилах в ордене Храма.

Таким образом, окончательная оценка деятельности там­плиеров должна определяться анализом жизни всего католи­ческого христианства, особенно в период его длительных войн с исламом. В целом крестовые походы — как и инквизиция — в наши дни воспринимаются негативно. Дидро в статье, по­священной крестовым походам и помещенной в знамени­той «Энциклопедии», называет Святую Гробницу «куском скалы, не стоящим и капли человеческой крови». По его мнению, крестоносцами двигали обычная жадность, «глупость и фальшивое рвение». Шотландский философ Дэвид Юм считал, что они поставили «самый выразительный и гранди­озный памятник человеческому безрассудству, которое про­являлось во все времена и у всех наций».

Такую же оценку встречаем у многих авторов — от Эду­арда Гиббона и других историков до самого знаменитого ныне специалиста по крестовым походам сэра Стивена Рансаймена. Заканчивая свой монументальный труд, он выносит вердикт, что священная война католической церкви с мусуль­манами «была не более чем длительным актом нетерпимости во имя Бога, что является грехом против Святого Духа». Наи­более отвратительным фактом Рансаймен считал разграбле­ние латинянами Константинополя. Он пишет, что «больше­го преступления против человечности, чем во время 4-го Крестового похода, трудно вообразить». Однако его коллега Кристофер Тайерман не без иронии замечает, что эти строки были написаны всего через десять лет после окончания Вто­рой мировой войны... Но Рансаймен не одинок в своих оцен­ках. По мнению израильского историка Иешуа Провера, ко­ролевство Иерусалимское представляло собой один из пер­вых образцов европейской колонизации, а теолог Майкл Прайор считает крестовые походы ярким примером «ис­пользования Библии в качестве орудия агрессии».

И только совсем недавно среди историков укрепился иной подход к побудительным причинам крестовых походов, зас­тавивший их смягчить свои выводы


назад далее
Навигация