Следовательно, латинским государствам приходилось соизмерять свои цели с теми человеческими ресурса­ми, которыми они располагали на постоянной основе, а не только с военными силами, которые можно было собрать в разовом поряд­ке, например, в результате прибытия новых крестоносцев.

Военные ордены прекрасно это понимали. Латиняне Святой зем­ли, поселенцы, которых тексты того времени называют «пуленами» (насмешливо — «жеребчиками»), — тоже. Но только сошедший с корабля крестоносец из Западной Европы не желал ничего знать: он прибыл, чтобы разделаться с неверными, а не для того, чтобы под­писывать перемирия. Палестинского «пулена», вступавшего в перего­воры с неверными, он тут же рассматривал как капитулянта — если не как предателя. Благоразумие, которое не раз демонстрировали военные ордены, навлекало на них те же самые обвинения, напри­мер, при осаде Дамаска.

Поэтому существует, по крайней мере, три причины, чтобы отка­заться от традиционной схемы, согласно которой военные ордены были естественными союзниками крестоносцев Запада против лати­нян Востока.

Во-первых, состав военных орденов никогда не был однород­ным. В каждом из них, без исключения, мы постоянно встречаем как «пуленов», так и крестоносцев. Потери орденов — особенно ордена Храма — в живой силе всегда были велики, и им приходилось по­полнять свои ряды, вызывая в Сирию-Палестину братьев-рыцарей и сержантов из орденских резиденций на Западе. А эти новоприбыв­шие по своему менталитету были простыми крестоносцами. Несмот­ря на дисциплину и преданность ордену, бывшие своего рода сдер­живающими факторами, стали возникать конфликты. В 1168 г. египетская политика Жильбера д'Ассальи, великого магистра госпи­тальеров, привела этот орден к глубокому кризису. Избрание Ридфора — как и в случае с Тремелэ в 1152 г. — на пост магистра ордена Храма не было признано всеми братьями.

Во-вторых, конфликты вспыхивали и между двумя военными орденами. В другой главе мы увидим, какое значение следует прида­вать их взаимоотношениям. Пока же напомню только, что они были соперниками, а не врагами.

В-третьих, после смерти короля Амори в 1174 г. династические проблемы, малолетство королей и регентство подорвали авторитет королевской власти и привели к глубоким разногласиям в правящем классе государства — разногласиям, которые отнюдь не сводились к противостоянию «пуленов» и крестоносцев.

Отличительная черта политической и военной жизни латинских государств во второй половине XII в. — растущая активность воен­ных орденов. Возможно, она превышала то, чего хотели они сами, и, во всяком случае, она выходила за рамки их призвания. Но друго­го выхода не было.

Растущее участие в военных операциях

В стране, где население, которое призывали на войну, не растет или даже сокращается; в христианском мире, где больше говорят о крестовом походе, чем его готовятся к нему, военным орденам все­гда удавалось восполнять человеческие ресурсы, средства, деньги.


назад далее
Навигация