рыцарей Христовых — а именно так именовал себя орден — не является грубым солдафоном, скрываю­щим черноту своей души под красивым белым плащом Сито, который ему позволено было носить по решению собора в Труа (разве не так одевались монахи Сито?). Он искренне жаждал спасения. Ко­нечно, впоследствии орден стал менее требовательным при приеме новых членов, но в 1130 г. орден Храма еще не был похож на Ино­странный легион. При этом было бы совершенно неправильно ви­деть в тамплиерах всего лишь военизированных цистерцианцев, идеалом которых было монашество и созерцательная жизнь, а слу­жение с оружием в руках представляло собой лишь перерыв в аске­тическом, по сути, существовании. Монах или воин? Нет, монах и воин. В этом-то и заключается проблема.

В течение двух лет, с 1127 по 1129 г., Гуго де Пейен отсутствовал, находясь на Западе. А на Святой земле тамплиеры по-прежнему сги­бались под тяжестью непосильной задачи: гораздо чаще, чем они, возможно, желали, им приходилось пускать в ход оружие, сражать­ся, убивать. Были ли они уверены, что все убитые ими разбойники и грабители были неверными? Бок о бок с ними жили местные хри­стиане. Бог узнает своих? В 1130 г. эти слова, произнесенные во вре­мя разгрома Безье в начале альбигойского крестового похода, еще не были в ходу. Было ли у тамплиеров право убивать? Именно этот вопрос подрывал боевой дух братьев нового ордена. В 1129 г. они впервые сражались как настоящие солдаты и были разбиты, понеся большие потери. Это было тяжелое испытание, физическое и мо­ральное, как для них самих, так и для латинских государств, которые только что получили значительное подкрепление, прибывшее с За­пада вместе с Гуго де Пейеном.

Должно быть, тамплиеры ощущали этот кризис сознания еще бо­лее живо оттого, что знали: их выбор, хотя и одобренный высшими церковными властями, не получил единодушного признания. Даже в Церкви многих тревожило это «новое безобразие», каковым пред­ставлялось им новое воинство. Жан Леклерк, задавшись вопросом об отношении св. Бернарда к войне, приводит мнение одного цис­терцианца по имени Исаак Стеллийский: «Если что-то можно сде­лать законным путем, то не появится ли искушение делать это с удо­вольствием?». — Исаак не обвиняет — он сомневается.

Другой показательный текст, раскрывающий то, какие вопросы волновали определенные круги, — это адресованное Гуго письмо от Гига, приора Гран-Шартрез, вероятно написанное в 1128 г.:

Поистине, мы не можем призывать вас к материальным войнам и зримым сражениям; еще менее мы способны воодушевлять вас на битвы духа, кото­рые составляют наше ежедневное занятие, но мы хотим, по крайней мере, предупредить вас, чтобы вы к этому стремились. В самом деле, бесполезно атаковать внешнего врага, если сначала не побежден внутренний... Так за­воюем же самих себя, возлюбленные друзья, и тогда сможем без опасений сражаться с врагами вовне. Очистим наши души от пороков и тогда сможем очистить землю от варваров.

И чуть далее Гиг цитирует Послание к эфесянам:


назад далее
Навигация