Фактически папа санк­ционировал применение силы во имя войны — войны справедливой, поскольку она была призвана восстановить и защитить имущество Свя­того престола. Мирянам предлагалось послужить политическим интере­сам папства, объединившись в «воинство Христово» (militia Christi).

Выражение это было довольно старым. Еще св. Павел писал о ду­ховной битве воина Христова. В V и VI вв. «воинством» (militia) на­зывали белое духовенство, сражавшееся за веру в миру и отличав­шееся от монашества. На рубеже XII в. епископ Ив Шартрский, человек очень принципиальный, но открытый для компромисса, на­писал некоему Роберу: «Ты должен сражаться с духом зла; и если ты желаешь воевать с уверенностью, вступи в лагерь воинов Христо­вых, сведущих в военном ремесле». Для человека XX в. в этом чрез­вычайно воинственном лексиконе, применяемом прежде всего к ду­ховным битвам, нет ничего удивительного!

Но Григорий VII ввел новшество, истолковав это выражение в бу­квальном смысле. В результате воинство Христово оставило поле духовной брани ради поля битвы. Оно стало армией рыцарей гото­вых к войне с врагами христианства. Противники григорианской ре­формы неистовствовали: Григорий VII призывал к кровопролитию и обещал отпущение грехов всякому, кем бы он ни был и что бы он ни совершил в прошлом, если он будет силой защищать наследие св. Петра. Возмутительно! Это означало оправдание, даже освяще­ние убийства.

Однако григорианские идеи взяли вверх, и после смерти Григо­рия его последователи доработали их. Епископы, говорило боль­шинство из них, воевать не могут...

Но это не означает, что верующих, особенно королей, магнатов и рыцарей нельзя призывать преследовать схизматиков и отлученных от Церкви. Ибо, если бы они этого не делали, «сословие воителей» (ordo pugnatorum) в хри­стианском легионе было бы не нужно.

Так изложил свою точку зрения по этому вопросу григорианский богослов Бонизо. Эти идеи зазвучали с особенной силой в конце XI в. Мирянам Церковь предлагала принципиально новый путь спа­сения — сражаться с врагами христианского миропорядка. До этого времени миряне могли надеяться на отпущение грехов только при условии монашеского пострига: «обратившийся» рыцарь должен был торжественно отказаться применять оружие. Основание церк­вей и монастырей, пожертвования — это хорошо. Но самому посту­пить в монастырь — лучше.

Концепция спасения, предложенная Григорием VII, была совер­шенно иной, поскольку он заявил, что у мирян есть поле для своей собственной борьбы с врагами Христа и они не должны от нее укло­няться. В 1079 г. папа упрекнул аббата Клюни, который принял в монахи Гуго I Бургундского. Лучше бы ему остаться мирянином! Тот факт, что подобные идеи не были приняты сразу, не должен удивлять, так как они противоречили давней христианской тради­ции. Можно понять чувства св. Бернарда — в прошлом рыцаря, оста­вившего мир, — когда в 1126 г


назад далее
Навигация