тюремным заключением,
если он не отречется от Иисуса Христа, и заставил его плюнуть на Святой крест
(хотя на самом деле плюнул он на землю!), а потом объяснил, что ему дозволяется
вступать в половые сношения с другими братьями ордена. Однако на следующий год
во время судебных слушаний в присутствии папы и кардиналов Кужи хотя и повторил
прежние признания, уверяя, что сделал их не под давлением, но все же признался,
что пытка к нему применена была. Он объяснил свое первоначальное нежелание
рассказывать о творившихся в ордене мерзостях тем, что ему запретил это делать
— еще за восемь дней до арестов — брат Пьер, приор парижского Тампля, «однако
же он не мог выдержать пыток и сразу, стоило привязать его к дыбе, во всем
признался», йтериус де Рошфор, приор Дузени в диоцезе Каркасон, после ареста
подвергался пытке неоднократно, хотя почти сразу во всем сознался — и в
отречении от Бога, и в плевании на Распятие, и в непристойных поцелуях, и в
склонности к гомосексуализму; однако его палачи, видимо, сочли, что он знает
больше, и «нажали», желая получить также признания в других преступлениях,
например в идолопоклонстве, о котором он и представления не имел. А вот рыцарь
ордена Жерар де Сен-Марсиаль из Лиможа сперва отказывался признавать свою
вину, но был, видимо, сломлен пыткой и в итоге во всем «сознался». Получив его
признание, его более не пытали, но держали на хлебе и воде еще три недели. В
феврале 1310 г. тамплиер Жак де Соси заявил, что ему известно о 25 тамплиерах,
которые уже умерли «от пыток и страданий».
Инквизиционная процедура совершенно определенно была
установлена по воле короля. В Париже это особенно ощущалось, там королевским
чиновникам не приходилось даже изображать особое рвение, вызванное «серьезными
подозрениями», а ведущую роль взял на себя Гийом де Пари, лично допросивший
первых тридцать семь свидетелей в течение первой недели слушаний, т. е. с 19 по
26 октября. Признания этих людей, в том числе Жака де Моле и Жоффруа де Шарне
(приора Нормандии), задали направление всем последующим судебным процессам. В
провинциях участие королевских чиновников было более непосредственным и явным.
В Байё, например, председательствовал в суде Гуго де Кастро, королевский
сержант; в Шомоне такой же королевский рыцарь Анри де Клачиако еще до суда
попросил Гийома де Пари направить королю его отчет об аресте двух немецких
тамплиеров; в Кане два королевских сержанта, Гуго де Шастель и Ангерран де
Вилье участвовали в заседаниях суда; в Кар-касоне и Бигорре королевские
сенешали также играли значительную роль во время судебных заседаний; слушания в
Каоре в январе (1308 г.) проводил сам сенешаль Пери-гора и Каора.
Протоколы судебных слушаний в Сансе не сохранились, однако в марте 1309 г.
капеллан Готье де оюр показал, что ранее его допрашивал «бальи Санса, а затем
ныне покойный архиепископ Санса». В итоге грехи ему отпустил епископ
Орлеанский, он же примирил его с церковью, «поскольку к этому времени пост
епископа Санса был уже вакантным»63 и действительно оставался вакантным до мая
1309 г
назад
далее