какую-либо защиту, кое-кто все же дал такие показания, которые в свете последующих событий можно было интерпретировать как признаки перемен в настроениях арестованных тамплиеров после того, как папская комиссия начала наконец действовать. Жак Вержюс, например, добавил, что «если бы умел или мог, то по доброй воле выступил бы в защиту своего ордена». Эймон де Барбон показал, что «его три раза пытали, вливая в него воду через вставленную в рот воронку, а еще он семь недель сидел на хлебе и воде». Он бы, конечно, стал защищать орден и притом по доброй воде, если б мог это сделать, но он, к сожалению, находится в заключении. Он сказал лишь, что в течение трех лет охранял жилище Жака де Моле в заморских странах, но «даже не слышал ничего дурного ни о великом магистре, ни об ордене». Теперь он был в замешательстве, «ибо перенес множество телесных и душевных страданий во имя своего ордена». Более он не пожелал ничего добавить к своим показаниям, «поскольку слишком долго провел в заточении». Гийом Бошелли тоже заявил, что охотно сказал бы правду, не находись он в тюрьме, а Жан де Ферн особо подчеркнул, что его под пыткой заставили признаться в том, чего он не делал.

Толчком к столь важной, хотя еще и не слишком ощутимой перемене в настроении тамплиеров стало, видимо, выступление перед комиссией второго важнейшего свидетеля за этот день — Понсара де Жизи, приора Пэна. Когда его спросили, намерен ли он защищать орден, он ответил, что все обвинения, предъявленные тамплиерам, лживы, и «все, в чем он или другие братья по ордену признавались в присутствии епископа Парижского или кого-либо другого, — ложь», ибо сказано все это было «под пыткой и угрозами, а пытали их Флойран де Безье, приор Мон-фокона, [и] монах Гийом Робер, враги ордена тамплиеров». 36 его братьев умерли в Париже в результате пыток, как и многие другие — в иных городах. Да, он готов был защищать орден, если ему выделят средства из имущества тамплиеров и позволят получить помощь и совет от двух братьев, Рено де Провена и Пьера де Болоньи. Затем он представил список врагов ордена, что ему было разрешено сделать по правилам инквизиционной процедуры7. Похоже, что Понсар де Жизи еще в тюрьме успел поговорить с Рено де Провеном и Пьером де Болоньей и, возможно, именно они предложили ему подобный тактический ход: перечислить всех врагов ордена. Эти два человека впоследствии заняли ведущее место среди защитников ордена и продемонстрировали свои познания в области права и адвокатское мастерство, намного превышающие те, которыми обладал Понсар де Жизи».

Затем Понсара спросили, подвергался ли он когда-либо пыткам, и он ответил, что «в течение трех месяцев до того допроса, на котором он сделал признание в присутствии епископа Парижского, его неоднократно опускали в колодец, так туго стягивая руки за спиной, что у него из-под ногтей выступала кровь». Колодец этот был всего в один шаг шириной. Если его будут пытать снова, сказал он, «он, конечно, отречется от всего, что говорит сейчас, и скажет то, что будет угодно его мучителям»


назад далее

Детальное описание мужская одежда со скидкой на нашем сайте.