теперь, похоже, совсем сбросил деятельность комиссии со счетов, ибо архиепископ Нарбонский на ее заседаниях отсутствовал, будучи в отъезде по какому-то поручению Филиппа IV и ограничившись извинениями по поводу своей неявки. Жан де Мантуя был болен. Остальные члены комиссии отслужили мессу в церкви св. Марии и стали ждать. Вскоре они узнали, что эта новая отсрочка произошла «по причине паводков, дурной погоды и прочих препятствий, а также из-за нехватки времени на подготовку». В четверг 5 февраля члены комиссии приказали Воэ и Жанвилю доставить в Париж нескольких тамплиеров из диоцеза Макона, поскольку, как стало известно, эти люди выражали желание защищать орден, и на следующий день перед комиссией предстали 16 свидетелей. Вскоре стало ясно, что за время перерыва в слушаниях произошли радикальные изменения в настроениях и состоянии умов арестованных тамплиеров: осторожные опровержения виновности ордена, сделанные Понсаром де Жизи, сменились недвусмысленной готовностью защищать братство — причем среди значительной части рядовых членов ордена. Большинство тамплиеров связывали теперь свои основные надежды именно с возможностью выступить перед папской комиссией; не исключено, что эту идею им подали Рено де Про-вен и Пьер де Болонья, чьи имена называл Понсар де Жизи. 5 февраля все эти тамплиеры, кроме одного (из 16), заявили, что готовы защищать орден, причем некоторые пояснили, что не собираются перечислять ни его прегрешения, ни дурных людей в его рядах, даже если таковые и существуют, тогда как другие утверждали, что вообще ничего дурного в деятельности ордена не видят. Только Жерар де Лорин не выразил готовности защищать орден, «поскольку он очень плох и в деятельности его много дурных сторон»15. В последующие дни число защитников ордена все возрастало; Понсар де Жизи 20 февраля также вновь заявил о своей готовности выступить в его защиту.

Февраль 1610 г. был вообще удачным месяцем для тамплиеров. Между 7 и 27 февраля (то была пятница) множество тамплиеров по всему королевству присоединились к первоначальной группе из 15 защитников. Ламбер де Кормей, брат-служитель, заявил, что не знает, как защищать орден, поскольку он не слишком образованный клирик, однако же непременно выступит на его защиту и будет это делать, пока у него хватит сил и пока злопыхатели продолжают свои клеветнические нападки. Жан де Щам намеревался защищать орден «до своего смертного часа». Бертран де Сен-Поль заявил, «что он никогда не признавался и не признается в тех грехах, которые приписываются ордену, поскольку все это ложь и клевета, и Господь поистине сотворит чудо, если тело Христово будет им явлено, и те, кто признал свою вину, и те, кто их обвинял, примут Его все вместе». Кое-кто заявил о своем незнании способов защиты, но выразил готовность защищать орден, как умеет; другие рассказывали о пытках и страхе смерти; многие просили исповеди и святого причастия, поскольку были добрыми христианами. Некоторые


назад далее