же готовы были защищать орден лишь при том
условии, что их освободят, или же, в некоторых случаях, если они смогут
посоветоваться с великим магистром. Отказавшиеся защищать орден пребывали в
значительном меньшинстве: их было всего 15 человек; еще 12 тамплиеров не
присоединились ни к тем, ни к другим, но выразили желание посоветоваться с
руководителями ордена или же предоставить всю защиту ордена именно им. Умбер де
Реф-фье сказал, например, что он бедный человек и не имеет намерения
защищать орден, однако же поддержит все, что предпримет в этом отношении
великий магистр. Жан ле Бергоньон резко заявил, что не станет защищать орден,
ибо за год до арестов он совершил грех в отношении одной женщины, нарушив
орденский Устав. Четыре человека отказалась защищать братство, потому что все
они состояли в нем очень недолго, не более пяти недель, а один — Даже менее
месяца; а Жан де Примейо, рыцарь из Шартра, вступивший в орден за четыре или
пять месяцев до начала арестов, выбрал данный момент, чтобы испросить
разрешения покинуть орден; Никола де Бончело, вступивший в братство тамплиеров
за два месяца до арестов, попросил у комиссии разрешения перейти в другой орден
во имя спасения своей души. Некоторые колебались. Жерар де Ко, который ранее
отказался защищать орден, в ноябре прошлого года представ перед папской
комиссией, «прежде всего заявил, что, давая показания перед членами комиссии,
никоим образом не собирался усугублять заблуждения (относительно ордена) и ни в
малейшей степени не пытался оскорбить Римскую церковь, папу или короля
Франции». Он не чувствовал себя способным должным образом ответить на вопросы
комиссии, поскольку находился в тюрьме, в то время как имущество ордена
расхищалось, и попросил освободить его, дабы иметь возможность ответить перед
комиссией как положено, однако ему сказали, что комиссия не имеет права
отпустить его на свободу, даже если и выслушает его благожелательно. Рауль де
Жизи, который также выступал с показаниями в ноябре прошлого года, с поспешностью
заявил, что не имеет ни к кому никаких претензий и, если комиссия освободит
его, а также восстановит орден в имущественных правах, он даст показания столько
раз, сколько ему прикажут.
Однако колеблющиеся явно не могли повлиять на стойкое
желание большей части тамплиеров защитить свой орден. Даже появление Жака де
Моле в понедельник 2 марта не смогло сокрушить этой новой волны протеста. Когда
Моле были заданы обычные вопросы насчет того, хочет ли он защищать орден, он
отвечал, что его дело оставлено на рассмотрение папы и что, когда его освободят
и он предстанет перед папой, «он скажет то, что сочтет полезным». Ему снова
старательно разъяснили, что комиссия занимается всем орденом в целом, а не
индивидуальными делами его членов, однако это, казалось, произвело на Моле
весьма малое впечатление, ибо он упорно просил членов комиссии написать папе,
чтобы тот поскорее призвал к себе руководителей ордена, и ему пообещали сделать
это в самом ближайшем будущем
назад
далее