Тансебы

Нед рассказывал.

Меня позвал «всех, кроме себя, жалеющий» в страну Нирванид сострадательных и, усталый, я прибыл туда. Они, как будто, не замечали меня, быть может, показывали вид, что не замечают. Предо мной расстилалась бесконечная равнина, сверкающая каким-то белым цветом: цвет это напоминал цвет снега тех земель, которые золотыми солнцами озаряются, но был много ярче и светлее его. Я увидел большие здания, стены которых сверкали, как снежинки на солнце, и напоминали собой ровный слой снеговых кристаллов разнообразных форм. Блестками разноцветных холодных огней сверкали стены удивительных по красоте, как бы в высоты рвущихся зданий и, когда раскрывали двери их, я видел ряды высоких стройных колонн, видел перелетающие с места на место разноцветные огни, видел ряды лампад, горящих к верху рвущимся пламенем ослепительно белого цвета. Я не мог ранее представить себе, что существует свет такой белизны, но только секунду я мог смотреть на него, тотчас же отводя сразу устающие глаза. Что-то наполняло пространство около стен внутри здания.

Мне казалось, что я вижу неясные, непонятные призраки странных предметов, постоянно меняющих свои формы, все более и более прекрасных, полупризрачных, как бы мерцающих и дрожащих. Мне казалось, что все эти мерцающие предметы издают по временам музыкальные звуки, сливающиеся в странные, хватающие за сердце мелодии. Когда распахивались двери зданий этих, я видел входящих и уходящих духов, не напоминающих существ, мною ранее виданных. Как опишу я их? Они были более, чем прекрасны, и сияли какой-то трогательной, тихой, невыразимо грустной и, вместе с тем, совершенной красотой. Как будто бы мечта поэта, времен близкой гибели миров прекрасных, осуществилась и воплотилась в этих существах, и только изредка загорались взоры их больших очей страшной силы и энергии. Я прислушивался к их речам и иногда понимал их. Они говорили о своем путешествии в страну чарн, о своих выступлениях в далеких бесконечностях, и поразительны были рассказы их, хотя не все понимал я рассказы эти.

Тот, кто «всех, кроме себя, жалел», отошел от меня, сказав, что явится по первому моему зову, а я пошел за одной из Нирванид. К ней присоединились две её подруги, и я увидел, что они охвачены были чувством, которое я далеко не вполне понял. Я, наверное, очень приблизительно и условно назову это чувство так: «пробил в нас час неизбежности встречи близкой». Как мощное воспринимал я это чувство. Они не могли бороться с ним и, грозные, как-то странно напряженные, шли они к одному из громадных зданий, которые, в отличие от домов, к верхам рвущихся, с окнами, напоминающими стрелы, вверх летящие, казались невысокими, как бы к низам прижавшимися, но все же очень высокими, хотя и не очень стройными.

Вошел я, нед, за духами в один из домов этих. В нем господствовала фиолетовая полутьма. Присмотревшись, я увидел невысокие кресла, в которых сидел какие-то исполины, образы которых едва выделялись в фиолетовом полусумраке


назад далее
Навигация