«Это не ваше, а наше внутреннее дело», — говорят тёмные Арлеги.

«Мы боремся с теми, кто за гнет и неволю, — говорят Нармисы. — Хотите вы или нет, но вам придется отказаться от ваших рабовладельческих замашек, так как мы научим тёмных юношей, да и всех здесь живущих, не поддаваться вашей эксплуатации и насилию».

«Посмотрим», — сказали те и исчезли, а вместе с ними исчезли и Князья Тьмы.

Нармисы дали тёмным юношам неведомую до сих пор силу знания и сопротивляемости, и Князьям Тьмы пришлось отказаться от своей власти, а тёмные юноши отдали свои силы на то, чтобы высоко поднять мир животных своей планеты. И только тогда были побеждены тёмные Арлеги и Князья Тьмы, когда наладилась работа среди животных золотой планеты.

Тогда только улетели нармисы, а я, утомленный, снова на землю спустился и пришел к воротам монастыря.

«Кто вы, брат мой?» — спросил привратник, отворяя ворота. И мне оказалось незнакомо лицо его, но все же я ответил, что вернулся с богомолья и просил проводить меня к настоятелю. Незнаком был мне и настоятель, но я назвал ему себя и сказал, что, кажется, слишком много времени провел в отлучке, и многое переменилось в монастыре за мое отсутствие. Спросил меня настоятель, кто благословил меня на путешествие, и услышав имя своего предшественника, очень удивился, ответив, что действительно был такой, но умер много лет тому назад.

Призвал тогда настоятель самого старого монаха, никогда не покидавшего стен монастыря, и спросил его, назвав мое имя, не помнит ли он такого монаха? Долго думал старик и, наконец, вспомнил, что, когда он еще совсем молодым только что вступил в обитель, находился там монах, носивший такое имя и ушедший на богомолье, но он не вернулся обратно, и все решили, что он умер в дороге.

«Но, — прибавил монах, — тот был глубокий старик; ты же, брат, совсем юноша».

Попросил тогда настоятель, чтобы я расписался, и когда я сделал это, сверил мою подпись с подписью когда-то ушедшего на богомолье монаха, и подписи эти оказались неразличимы.

Тогда просил меня настоятель рассказать все, что произошло со мной, и поведал я ему все, здесь написанное. А когда я кончил, настоятель с глубоким сожалением посмотрел на меня и, покачав головой, сказал: «О, как я жалею тебя, брат мой, ведь ты сошел с ума». — Тем не менее он оставил меня при монастыре в качестве послушника.


назад далее
Навигация