Арнольд покачивал ножны от кинжала в руке, словно пытаясь определить их вес, и размышлял над загадочным рассказом девочки. Наконец он недовольно бросил ножны на песок. «Кто знает, — подумал он, — что мог сочинить этот ребенок!» Он с сочувствием посмотрел на маленькое существо, свернувшееся у его ног. Арнольд признался себе, что очень рад возвращению девочки. Но даже если он и не совсем верил в то, что она сообщила, на следующий день он решил быть особенно осторожным.

Утром чуть свет он прошел со своим ослом через весь лагерь. Паломники еще не были готовы отправиться в путь.

— Эй вы там, куда это вы собрались? — закричал наемник Арнольду с девочкой таким тоном, словно они сделали что-то недозволенное.

— К ручью!

Арнольд заметил, что в последний вечер ни один из пилигримов не развел костра. Возможно, они для этого были слишком обессилены. Возможно, у них совершенно не осталось ничего съестного, что можно было бы приготовить на огне.

У ручья паслись кони наемников. К их седлам были привязаны веревочки. Раньше веревочек не было. Откуда они взялись? Выходит, что ребенок все же был прав? Он посмотрел на девочку, и она кивнула головой.

— Крысиные хвосты! — сказала девочка.

Пока осел переходил ручей вброд, девочка сидела на нем, вцепившись в гриву, как тогда в Саталии. Осел своей обычной рысцой перешел на другую сторону ручья. Мысли Арнольда путались. В это утро он настолько устал, что уснул на ходу.

Над крутым откосом, возвышавшимся слева от дороги, взошло яркое солнце, и его сияние было таким сильным, что сразу же стало надоедливым. Ребенок хотел пить, и по пути они пили из кожаной фляжки, которую утром наполнили водой из ручья. От остальных паломников они значительно удалились. Когда Арнольд остановил осла, солнце уже поднялось высоко. Создалось впечатление, что этим утром у них выветрились все воспоминания о шествии паломников.

Впервые он огляделся. Холм, мысом выдающийся в море, скрывал от него паломников. Но вскоре передняя часть их колонны должна была достигнуть извилины мыса.

Море виднелось глубоко внизу, так как дорога вилась серпантином высоко по холму. Девочка показала Арнольду в даль, где на фоне пурпурной синевы вырисовывался парусник. Затем они снова посмотрели на дорогу, по которой вслед за ними шли паломники. Очень далеко можно было разглядеть множество точек, спускавшихся на прибрежную дорогу. Возможно, это были всадники, приехавшие со стороны боковой долины. Прибрежная дорога в этом месте сужалась, как в тисках, между крутым мысом и морем.

Точки остановились по обочинам дороги, словно чего-то ждали. Арнольд всматривался в даль как зачарованный. Ребенок также не двигался.

— Турки, — почти беззвучно сказала девочка, — разве ты их не видишь?

Среди турок на дороге возникло еще множество точек: вереница паломников! Глаза у Арнольда начали слезиться. Там, на изгибе мыса движение замерло. Отдельные точки теперь невозможно было различить. Так продолжалось довольно длительное время, а солнце поднималось все выше. Тень осла теперь лежала на земле прямо под его копытами.


назад далее
Навигация