Пришелец замолчал и прикрыл глаза рукой. Из всего сказанного до Ролана дошло только слово «Иерусалим»: оно показалось ему до странности знакомым, но что это означало — Иерусалим?
— Супруга графа Триполитанского находилась одна в своем имении в Тиберии, когда город был осажден султаном Саладином. Поэтому король приказал первым делом снять блокаду с города.
— Но — воскликнул отшельник, — по дороге в Тиберию на большом участке пути в горах нет воды!
Чужак не услышал этого возражения и, как во сне, продолжал:
— На небе светило безжалостное солнце, и раскаленные чепраки из кольчуги прожгли дыры в спинах коней. Сарацины измучили наше войско неожиданными короткими атаками. Много людей и коней погибло от солнечного удара. Когда воины добрались до Хаттинского Рога, они были смертельно истощены. Единственную надежду давала ночная прохлада. Но сарацины разожгли гигантские костры из хвороста и окружили ими христианское войско так, что и кошке не удалось бы выбежать за пределы кольца. Несчастные люди, попавшие в окружение, почти задохнулись. Чужака не слушался голос. Он склонил голову низко над столом.
— В эту ночь, — еле выдавил он из себя, всхлипывая, — тамплиеры закопали в землю крест, который вручил им патриарх, чтобы тот не попал в руки неверных.
— Они потеряли последнюю надежду, — пробормотал отшельник.
— Утром события развивались еще плачевнее, чем в предыдущий вечер. Графу Триполитанскому передали авангард, так как войско находилось на его территории. В меру своих сил граф с рыцарями атаковал врага. Придерживаясь определенной тактики, сарацины открыли свои ряды. Но граф с отрядом уклонился от боя и бежал. Все остальные попали в «клещи», то есть в руки султана Саладина…
— Слышно ли было с тех пор что-нибудь об этих храбрецах?
— Христианских баронов султан принял с изысканной вежливостью. Но графу Моавскому он собственноручно отрубил голову, так как тот во время его перемирия занимался грабежом египетских торговых караванов.
— Как вел себя султан по отношению к тамплиерам? — дрожащим голосом спросил отшельник.
— Он передал их своим дервишам для пыток. Привязав тамплиеров к столбам, они содрали с них кожу. Незадолго до их гибели султан пообещал сохранить им жизнь, если они откажутся от веры во Христа. Теперь и старик низко склонил голову, и Ролан увидел, как из глаз его закапали слезы.
— Да простит Господь всех, кто в час большой беды отрекся от Него, как простил Он Своего апостола Петра!
— Их было двести, — сказал чужак, запинаясь, — и никто из них не отрекся от Христа. Все они погибли как мученики.
После этих слов наступило долгое молчание.
— Что произошло с Великим магистром Жераром де Ридфором? Его тоже взяли в плен?
— И его. И даже короля. Но этих двоих султан пощадил с какой-то своей целью. Теперь султан стоит у стен Иерусалима.
— Страна осталась без короны, — почти неслышно произнес старик, — а Иерусалим — без людей, которые могли бы его защитить!
Ролан громко закричал и упал на пол. При слове Иерусалим к нему возвратилась намять, и он тут же потерял сознание.
— Теперь он выздоровеет, — сурово сказал старик. — Как хорошо, однако, тому, кто не понимает всего ужаса происходящего!
назад далее