Под плащами угадывались контуры двенадцати каменных ларцов, в которых заключалась возможность такого преображения.

— Иерусалим рыдает, — наконец сказал капитан хриплым голосом, — кто осушит его слезы?

Мужчины бросили последний, прощальный взгляд на спрятанный груз и начали перегружать каменные ларцы на галион.

Гофрид правильно выбрал время: морской прилив помог ему войти в устье Сены. Он, однако, смотрел назад, на паруса галиона. Они повернули к западу и долго еще парили над открытым морем, которое позолотили лучи солнца, потом паруса стали уменьшаться и, превратившись в точку, исчезли между золотыми волнами и заходящим солнцем.

Спустя месяц Гофрид возвратился в Сент-Оноре. Мальчики украдкой разглядывали его. Глаза корабельщика сверкали каким-то внутренним огнем, а на лице у него не было и тени печали. Мальчики не знали, куда тамплиеры увезли свою тайну. И даже не отваживались об этом спросить.


назад далее
Навигация