Когда по окончании рабочего дня друзья и родственники собирались вечером за большим столом в не дома каменотесов, Жакоб крутился рядом с мужами и слушал во все уши, стараясь не пропустить ни слова из того, что, возможно, будет сказано о тамплиерах.
Однажды вечером корабельщик Фридольф спросил:
— Не хочешь ли ты, Арнольд, отдать мне своего Жакоба в учение? У тебя четыре сына, а у меня ни одного. Или ты считаешь, что ремесло корабельщика не так хорошо, как ремесло каменотеса?
— Жакоба, — удивленно спросил Арнольд, — который собирается стать тамплиером? Разве тебе об этом не известно?
— Тамплиеры тоже будут рады дельному корабельщику.
— Здесь ты прав, Фридольф, а к ремеслу корабельщика я отношусь с уважением, — сказал Арнольд, вопросительно посмотрев на Жакоба. Жакоб представил, как в развевающемся тамплиерском плаще он плывет на Восток. Он будет угрожать своим флотом священным местам христианства. Покорит их. Для корабельщика мир открыт, а Лион и воротами в этот мир. Мальчик ликовал.
Неделю спустя он пришел со своим узелком к корабельщику Фридольфу и стал его подручным. В доме Фридольфа также был большой стол в кухне, напоминающей родную, и так же мужчины и женщины собирались там по вечерам и обсуждали события дня. Иногда вместе с Фридольфом Жакоб приходил на кухню к своим родителям. Но ему казалось, что в ней все изменилось, поскольку он сам изменился с тех нор, как стая работать. Теперь он был повзрослевшим ребенком.
В доме у Фридольфа Жакобу нравилось, хотя он и бросал полные сожаления взгляды на хозяйскую дочку Катрин, сидевшую рядом с матерью у очага; она то ощипывала курицу, то жарила горох для утреннего напитка. У нее были густые кудрявые волосы, и однажды она тайком сунула мальчику пышку. Она украдкой вынула се из передника и, потупив взор, спросила «Хочешь?» При этом лицо Катрин сильно покраснело, и Жакоб заметил, что у нее горели даже уши. Когда они познакомились лучше, он помогал ей лущить фасоль или же наполнял лейку водой, если ей приходилось работать в саду. Как-то вечером, когда солнце еще не успело скрыться за горами, он сказал Катрин в саду, что намеревается стать тамплиером. Тогда она опечалилась и оставила его.
— В последующие дни Жакоб был очень несчастен, так как Катрин больше не удостаивала его даже взглядом. Жизнь в доме корабельщика стала мрачной. В самом деле, размышлял Жакоб, мог ли тамплиер иметь подругу? Тяжелые раздумья мешали Жакобу уснуть, когда ночами он ворочался на мешке с соломой в своей чердачной комнате. Разве не было возможности объединить оба его намерения? Он раздумывал, проверяя разные варианты. Если бы Катрин знала, как он из-за нее мучается, она, возможно, меньше наказывала бы его невниманием.
Наконец после мучительных ночей Жакоб нашел выход. Как-то, встретив свою подругу в саду, он но дошел ж ней и как бы между прочим сказал:
назад далее