Наконец зашипели подрагивающие языки пламени. Младшие оруженосцы сняли с коней поклажу и седла и положили их на некотором отдалении от костра. Постепенно костер запылал. Оруженосцы стреножили лошадей и повесили вокруг них торбы, расстелили у костра шкуры, опустились на них и, голодные, съели то, что нашлось у них в походных мешках. Эсташ и Эдюс устроились рядом. Присев на корточки, Эсташ толкнул друга в бок.

— Ночью на болоте? — пробормотал он. — Надеюсь, что они не увязнут!

— Они найдут дорогу даже во сне, — тихо ответил Эдюс.

— Что они там делают?

Эдюс пожал плечами:

— Неизвестно. Никто из младших оруженосцев об этом не говорит, ты, наверное, заметил. С уверенностью я могу сказать только одно: рано утром они вернутся со сверкающими глазами. Так было и в последний раз.

Мальчики плотно завернулись в плащи и приготовились, как следует поспать на расстеленных шкурах.

— Возможно, — сказал Эдюс Эсташу на ухо, — возможно, на этом болоте есть место, где твердая почва, и там они делают то, о чем не положено знать другим людям, — он перевернулся с боку на бок и заснул. Эсташ лежал, не засыпая.

Костер, некоторое время горевший ярким пламенем, теперь лишь чуть потрескивал. Вскоре от него остались только красные угли. «Ночью на болоте!»… По равномерно поднимавшимся и опускавшимся плащам Эсташ понял, что все остальные спали. Старший оруженосец храпел, прижавшись к седлу господина де Пайена. Слева за кустами были слышны шаги часового. Кричал сыч. «Ночью на болоте!»… Эсташ вдыхал запахи тлеющего костра, кожи, из которой были изготовлены седла, и гнилой болотной воды. Это был его первый ночной привал с тех пор, как он стал пажом у дружелюбно к нему настроенного господина де Монбара.

Недалеко от городка, где родился Эсташ и в котором жили его родители, также было болото. Но все избегали его, потому что там водились призраки и блуждающие огни, завлекавшие ночных странников в трясину. Разве не было их и в этом болоте? Но почему же тогда господа пошли туда? Разве они не боялись духов? И что у них была за тайна?

Эсташ размышлял еще некоторое время. Затем у него сами собой закрылись глаза. Ему снились докрасна раскаленные угли лагерного костра. Но этот костер был не на лугу рядом с ним, а в беззвездном небе, на которое он смотрел перед тем, как заснуть. Там он увидел великана с широко распростертыми крыльями и прекрасным, величественным, лицом, подобного которому еще не приходилось встречать Эсташу. На голове у великана сверкала золотом корона с ослепительным карбункулом в центре. Но внезапно этот величественный образ был низвергнут с небес и с ужасным, криком рухнул на землю.

Эсташ проснулся. Там, где ему привиделся светящийся образ, упавший на землю, догорали последние головешки лагерного костра. Товарищи спали; часового сменили. Все было так, как и должно было быть. Глядя на едва тлеющий костер, Эсташ снова уснул, и прежние видения вновь наполнили его сон. Он увидел маленького рыжего человека, одетого по-монашески


назад далее
Навигация