Путешествие

В первые дни путешествия на корабле было тревожно; но вскоре то, что раньше вызывало беспокойство, стало обычным. Никто больше не искал свой багаж; никто не терял своих соседей. За спальные места больше не нужно было бороться, так как каждый устроился по-домашнему между своими вещами и оставался на том же самом месте. Лишь по утрам у бочек с водой наблюдалась толкотня.

Бурь пока не было, и упругое солнце сияло на темно-синем небе. Бриз мало помогал от жары. Когда жара становилась невыносимой, владелец корабля раздавал простыни, защищающие от солнца, и матросы помогали их натягивать.

Эдюс и Эсташ сидели на небольшом отдалении от рыцарей под простыней семьи каменотеса. Эсташу пришло в голову обучать маленького Арнольда бегу; и он маршировал, держа малыша за ручку, по свободной части палубы размером не больше козьей шкуры. При этом он поглядывал на господ, усевшихся в круг и державших совет.

Время от времени Пьер приглашал Эсташа для беседы и обнимал его. И Эсташ тяжело вздыхал, ведь от толстяка Эдюса скрывать тайну было не сложно, но скрывать ее от Пьера было действительно трудно. От Пьера, которым он восхищался, у которого он научился так наматывать одежду на жердь, что получалась крепкая связка; который нарисовал на крышке ящика шахматную доску, а из хлеба изготовил фигуры. От Пьера, угощавшего его молоком своей козы; доверявшего ему одному своего маленького сына; следившего, чтобы Эсташ находился под тенью простыни, когда спал днем… Пьер разговаривал с ним так, словно между ними не было разницы в возрасте; веселый и надежный Пьер иногда очень серьезно всматривался вдаль и клал тяжелую руку Эсташу на плечо. Скрыть тайну от Пьера было почти невозможно. Или, может быть, аббат сам рассказал о ней Пьеру? Эсташ вопросительно смотрел ему в лицо и уже открывал рот для доверительного разговора.

На семнадцатый день путешествия Эсташ снова стал водить малыша по палубе. Но когда он склонился над ребенком, у него закружилась голова, и он упал ничком. Арнольд заплакал и стал звать маму.

«У меня морская болезнь?» — спросил себя Эсташ. Но на Ионическом море не было качки.

Пьер увидел издалека этот припадок. Впервые он удалился от семьи, чтобы получше рассмотреть сооружения, расположенные на корме корабля. Он подбежал к Эсташу и отвел на спальное место, уложил его там и повесил над ним защитное полотенце от солнца.

— Но я ведь не болен! — Эсташ пытался сопротивляться такому проявлению заботы, но у него снова закружилась голова. Он рухнул на матрац. Пьер подложил ему под голову что-то мягкое, это Эсташ еще чувствовал, затем он уснул. Пьер посмотрел на свободное место между кучами нагроможденного багажа, оставленное для корабельной команды, там прогуливались два паломника. Внезапно один из них зашатался, словно с ним тоже случился приступ головокружения. У борта лежала женщина, выглядевшая нездоровой, она стонала, прижав руку к животу. На некотором отдалении он увидел еще нескольких пассажиров болезненного вида


назад далее
Навигация