Измена ордену тамплиеров
Рядом с сокровищами тамплиеров
После того как у Деодата снова начало болеть плечо, он вынужден был распрощаться с работой каменотеса, которую так любил. От нестерпимой боли невозможно было даже пошевелить рукой. Теперь он работал писарем у лионского главного счетовода: собирал, приводил в порядок и снабжал номерами отчеты из восточных домов тамплиеров, прежде чем они попадали в парижский главный дом. Все данные по строительству Крепостей и комплектованию гарнизонов, сбору пожертвований, которые получал орден на Востоке, заносились Деодатом в списки, а затраченные суммы подсчитывались.
Так он сидел каждый день за большим столом напротив главного счетовода, и оба чуть слышно бормотали какие-то числа.
Однажды Деодат раскрыл очередное письмо с Востока, и руки его задрожали, голос перестал слушаться. Слезы лились у него из глаз и текли по седой бороде, когда он читал:
«Работы за первые два года по строительству крепости Сафет обошлись в 1 100 000 византийских золотых сарацинатов. Господь благословил нашу работу.
Для дальнейшего содержания крепости нам ежегодно необходимы 40 000 византийских золотых сарацинатов. Ибо каждый день требуется снабжать продовольствием 1700 человек; во время военных действий — 2200.
Это число включает: 50 рыцарей ордена и 30 сервиентов, занимающихся охраной крепости, 50 местных рыцарей, получивших образование у нас; кроме того — 300 стрелков из лука, 820 ремесленников и 400 слуг. Да хранит Господь этот бастион на Святой Земле!
Ответственный — Эрнест Шартрский, прюдом» .
Деодат вытер слезы рукавом. О падении крепости Сафет уже было известно на Западе. Теперь он больше не увидит своего брата, чей почерк ему пришлось только что разбирать.
Вечером Деодат устало поплелся в дом каменотесов к Жоффруа. Он рассказал ему об отчете Эрнеста и сел между соседями и родственниками за стол в большой кухне.
Там был Жоффруа, столь же седой, как и он сам. Но Жоффруа еще мог работать в мастерской. Рядом с ним расположился скупой на слова Жерек. Справа от Жерека сидел купец, чьи долги в прошлом году уплатили тамплиеры, так как он был стар и неплатежеспособен. А около него — мельник, державший на Соне одну из мельниц ордена, не так давно он получил разрешение записывать перемолотое им зерно на собственный счет.
Ева, жена Жоффруа, поставила на стол свечу, а жена Жерека подбросила полено в очаг. На скамьях у стен сидели матери с детьми. Так было заведено на протяжении нескольких поколений. Светловолосый юноша, которому можно было дать около четырнадцати лет, положил небольшую охапку сучьев в деревянный ящик рядом с очагом и вытер руки о штаны.
— Ты можешь проводить меня обратно в наш городской дом, — сказал ему Деодат, с трудом поднявшись с места, — у меня еще есть там дела.
Он крепко вцепился пальцами в свое искривленное плечо, и сразу стало понятно, как оно болит. Держась за племянника, Деодат вышел на улицу.
— Будь внимателен, — сказал он, — улица обледенела.
назад далее