Султан остался верен своим обещаниям. Пятнадцать дней подряд он выдавал хлеб и кашу изголодавшейся армии крестоносцев и таким образом сохранил нам жизнь.

Посмотрите с сочувствием на нашу беду, дражайший друг, и помогите нам, как можете!

Петрус Монтекауто ,

Великий магистр ордена тамплиеров».

Епископ положил письмо и снова подошел к окну.

— Господи спаси! — пылко произнес он и повернулся к Мигелю. С давно отработанным самообладанием он любезно сказал: — Простите, дорогой друг, если, читая это письмо, я не выполнил долга гостеприимства. Прошу вас выпить со мной немного вина и кое-что поесть.

Мигель поклонился:

— Благодарю вас за заботу, господин. Но нам, тамплиерам, устав ордена не разрешает пить вино с епископами. Простите, что я вам об этом напоминаю.

Епископ с сожалением пожал плечами.

— Пусть это будет не вино» — сказал он, лукаво улыбнувшись.

Все больше и больше раненых тамплиеров перевозивши по морю в Коллиур, и уже не хватало мест в лазарете, чтобы всех их принять. Тогда паломников, которые были среди инвалидов, стали передавать монахам в Эльну: там монахи устроили лагерь для больных. Среди них находился и Деодат. Крик восторга вырвался из его уст, когда он увидел искусно обтесанные колонны, имевшие верхние части в виде фигур и стволы, украшенные великолепным орнаментом.

— Наверное, ты каменотес, да? — с улыбкой спросили монахи Деодата. — Тогда ты должен выздороветь от одного только созерцания этой архитектуры!

Расслабившись, Деодат лежал, скрытый в этом дворе с колоннами, где благоухали узкие стройные кипарисы. Впервые он не подавлял в себе мыслей о Шартре и о родителях. Деодат видел, как мать дает ему в дорогу две новые рубашки, как отец со взволнованным лицом пересчитывает серебряные монеты, бросая их ему нa ладонь. Родители тогда сказали: «Распорядись этим разумно!» Но Бог знает, кто на его месте смог бы распорядиться этим разумно… Дядя Андре, всегда такой веселый и разговорчивый, только молча положил ему руку на плечо.

— Я передам Эрнесту привет от вас, как только его увижу, — сказал Деодат с тяжелым вздохом и отвернулся.

С картинами воспоминаний перед глазами Деодат уснул; впервые его сон был целебным. Проснувшись, он посмотрел в большие глаза Мигеля.

— Как тебе здесь нравится? — спросил друг.

С минуту Деодат осматривался: колонны, кипарисы, монахи, деловито пробегавшие туда-сюда, плеск фонтана. Боль стихла.

— Хорошо, — ответил он. — Мне здесь хорошо. Когда ты должен поехать в Понферраду, Мигель?

— В Понферраду, — Мигель улыбнулся, — в Понферраду мы поедем вместе. Сейчас я должен ехать в Агд, куда доставят нашу разобранную Мефертиссу, чтобы тамошние инженеры ее достроили.

Тут улыбнулся и Деодат.

— Когда? — недоверчиво спросил он, имея в виду Понферраду.

— Это произойдет осенью, — ответил Мигель. — Тогда ты снова встанешь на ноги.

— Мигель, если ты повстречаешь какого-нибудь французского каменотеса, который едет из Агда на север, отправь его к моим родителям, чтобы они знали, где я нахожусь.


назад далее
Навигация