Выборщикам осталось только разойтись. Граф Триполи возвратился в свой Тивериадский замок к жене и четырем пасынкам. Раймунд, опасаясь за свою личную безопасность, приступил к переговорам с Саладином, чтобы подготовить себе союзника в противостоянии Лузиньяну, который уже угрожал ему нападением. Граф всегда придерживался политики доброго согласия с исламом и имел множество друзей среди эмиров, но на этот раз его переговоры граничили с предательством.

Характер Раймунда Триполитанского так и остается для нас малопонятным. Два человека, которым можно доверять, — Гийом Тирский и Бальан д'Ибелен, — его друзья, первый из которых, архиепископ, искренно восхищается им и говорит о нем с нежностью; хроника Эрнуля, написанная оруженосцем Бальана д'Ибелена, по возможности щадит Раймунда, свидетельствуя о большой к нему симпатии. Но все же следует признать за графом некое бессилие; его политика безуспешна, и кажется, он не внушает сарацинам большего доверия, чем "король Гион", который был неумелым правителем, но, в сущности, человеком отважным. При обстоятельствах, в которых находилась Святая Земля, Раймунд совершил весьма серьезную ошибку, втянув сарацин в междоусобицу.

Рассудительные умы, такие, как Бальан д'Ибелен, магистр ордена госпитальеров Роже де Мулен и архиепископ Тирский, осознавали, что примирение настоятельно необходимо. Гвидон от него не отказывался; чересчур слабохарактерный, он соглашался с мнением каждого. В свою очередь, соглашения должен был желать и Раймунд. Бальан д'Ибелен и Роже де Мулен взяли на себя миссию посредников и уговорили Жерара де Ридфора их сопровождать, понимая, что особенно важно примирить этого последнего с Раймундом Триполитанским.

Эмиссары отбыли из Иерусалима в последний день апреля 1187 г., сопровождаемые эскортом из десяти рыцарей ордена госпитальеров. Но, проезжая через свой наблусский фьеф, Бальан сделал остановку на один день и сказал обоим магистрам, что следующей ночью присоединится к ним в замке Фев. участь Святой Земли решилась именно этой ночью, и простой случай предопределил ее. Проезжая около полуночи через город Савас, по следам своих попутчиков, Бальан вспомнил, что завтра — праздник святых апостолов Филиппа и Иакова, и, пожелав прослушать мессу, свернул с дороги к воротам епископа. Этот ночной посетитель должен был вызвать некоторое смятение; можно представить себе сбежавшихся, еще полусонных слуг и епископа, который вынужден встать с постели, ворча на странствующих рыцарей. Одевшись, он вышел к сеньору д'Ибелену и беседовал с ним, покуда дозор не прокричал день, когда епископ послал за капелланом, чтобы отслужить мессу.

Бальан вновь пустился в путь со своими сержантами и оруженосцами. Когда на следующее утро он подошел к замку Фев, на равнине Эсдралона, то заметил, что один отряд тамплиеров поставил свои палатки под стенами замка, но палатки были пусты, а замок покинут. Его оруженосец проник в донжон, поднялся на этажи и все обыскал: он нашел только двух больных, которые ничего не могли ему сказать.


назад далее
Навигация